Действительно, минут через десять послышалось мерное, ровное похрапывание Путилина, не спавшего почти трое суток.
На другой день Путилин исчез с утра. Уходя, он бросил нам:
— Я вернусь ровно в семь часов вечера.
Признаюсь, я провел отвратительный день. Мысль о том, что сегодня ночью должен разыграться финал таинственной истории, не давала мне покоя. «А если вместо успеха — полное фиаско?» — проносилось в голове.
Мы с милейшим Х. передумали и переговорили немало. Ровно в семь часов вернулся Путилин.
— Телеграммы нет?
— Есть, — ответил я, подавая ему полученную около трех часов дня депешу.
Путилин быстро проглядел ее и потом протянул мне. Вот что было сказано в ней:
«Мчусь с экстренным заказным. Машинист старается вовсю. Прибуду к восьми часам.
Вахрушинский».
— Сию же минуту, голубчик, летите на вокзал и встретьте его! -отдал приказ Путилин агенту. — Везите его сюда.
Когда мы остались одни, я спросил его:
— Мы его будем ожидать?
— Да. Но только до девяти часов. Если поезд опоздает, Х. доставит Вахрушинского вот туда.
И Путилин наскоро набросал несколько слов агенту.
— Ну что, доктор, сегодня ты хочешь присутствовать вместе со мной на последнем розыске?
— Ну, разумеется! — ответил я, ликуя.
— Отлично, отлично! — потер руки великий сыщик.
— Ты сегодня без переодеваний? Без своей страшной мантии?
— Да. Сегодня это не потребуется, — усмехнулся он.
В половине девятого дверь нашего номера распахнулась и в него ураганом влетел миллионер-старик.
Он так и бросился к Путилину:
— Господи! Ваше превосходительство! Да неужели нашли?
— Пока нет еще. Но, кажется, напал на след, — уклончиво ответил мой гениальный друг. — Я вызвал вас так спешно потому, что, может быть, вы понадобитесь. Слушайте, X., вы помните тот трактир, где мы были?
— Конечно.
— Так вот, вы отправитесь туда вместе с господином Вахрушинским. Там находится переодетая полиция. Пароль — «Белый голубь». Лишь только вы явитесь туда, сейчас же возьмите с собой пять человек и оцепите с соблюдением самых строжайших предосторожностей ту часть сада, которую я вам показывал. Ждите моего сигнального свистка и тогда бросайтесь немедленно. Пора, господа, двигаться! Мы поедем с док-тором.
Нас поджидали сани и быстро нас помчали опять по безлюдным, пустынным улицам.
Мы очутились на окраине одной из подмосковных слобод, но не той, где были вчера.
Путилин слез и велел кучеру (впоследствии я узнал, что это был переодетый полицейский) поджидать нас тут.
Перед нами расстилался огромный огород с бесчисленными рядами гряд, запушенных легким снегом. Рядом с ним возвышался каменный двухэтажный дом. Окна старинного типа, как верхнего, так и нижнего этажей, были наглухо закрыты железными ставнями с железными болтами. Ворота с дубовыми засовами. Высокий бревенчатый забор с большими гвоздями вверху окружал сад, примыкающий к дому.
— Нам надо пробраться туда, в самую середину сада, — шепнул мне Путилин.
— Но как нам это удастся? Смотри, какой забор... и гвозди...
— Иди за мной! Мы поползем сейчас по грядам и проникнем с той стороны огорода. Я высмотрел там отличное отверстие.
Мы поползли. Не скажу, господа, чтоб это было особенно приятное путешествие.
Мы ползли на животе, по крайней мере, минут восемь, пока не уперлись в забор.
Путилин приподнял оторвавшуюся крышку забора и первый пролез в образовавшееся отверстие. Я — за ним. Мы очутились в саду.
Он был тих, безмолвен, безлюден. В глубине его виднелась постройка-хибарка типа бани.
— Скорее туда, — шепнул мне Путилин.
Через секунду мы были около нее.
Путилин прильнул глазами к маленькому оконцу.
— Слава Богу, мы не опоздали! Скорее, скорее!
Он открыл дверь, и мы вошли во внутренность домика.
Это была действительно баня. В ней было жарко и душно.
Топилась большая печь. Яркое пламя бросало кровавый отблеск на стены, на полок, на лавки.
Путилин зорко оглядел мрачное помещение, напоминающее собою застенок средневековой инквизиции.
— Скорее, доктор, лезь под полок! Там тебя не увидят. Я спрячусь тут, за этим выступом. Торопись, торопись, каждую секунду могут войти.
Действительно, лишь только мы разместились, как дверь бани раскрылась и послышалось пение старческого голоса на протяжно-заунывный мотив: