– Хорошенькую кутерьму поднял этот негодяй! – ворчал он. – Воображаю, как хохочет он теперь!…
Доставленный немедленно в сыскную полицию – под строжайшим инкогнито! – виновник всей кутерьмы, гроб с двойным дном, был тщательно исследован.
В то время, как мой друг обшаривал пространство, находящееся между первым дном и вторым – потайным, я услышал его подавленно-радостный крик: – Ага! Хоть что-нибудь, хоть что-нибудь найдено…
– В чем дело? – спросил я, удивленный.
– Смотри!
Путилин держал в руке огромный изумруд. Этот драгоценный камень необычайной величины и красоты, принадлежал к породе редчайших кабошонов [6]-изумрудов.
Внутри его, по странной игре природы, совершенно ясно виднелся крест.
Не успели мы как следует осмотреть его, как вошел курьер и подал Путилину депешу:
«Спешу предупредить вас, мой гениальный друг, что я вчера преблагополучно прибыл в Петербург. Весь – в вашем распоряжении и к вашим услугам.
Домбровский».
– Это уж чересчур! – вырвалось у меня.
– Начинается вторая стадия борьбы… – усмехнулся Путилин. – Ты свободен? – после десятиминутного раздумья спросил он меня.
– Совершенно.
– Поедем, если хочешь, вдвоем. В одном месте ты меня подождешь, в другое – мы войдем вместе.
Наша карета остановилась около роскошного барского особняка на аристократической С-ой улице.
Путилин скрылся в подъезде.
Теперь, для планомерности рассказа о знаменитых похождениях моего друга, я вам воспроизведу ту сцену, о которой позже рассказывал он мне.
Путилин поднялся по дивной лестнице в бельэтаж. Дверь подъезда распахнул ливрейный швейцар, а дверь квартиры – лакей в безукоризненном фраке.
– Графиня дома? – спросил Путилин.
– Их сиятельство дома…
Через минуту Путилин был принят графиней.
– Скажите, графиня, это ваш изумруд? – показывая ей замечательный «кабошон», спросил он.
Крик радости вырвался из груди графини.
– Мой, мой! Боже, monsieur Путилин, стало быть, вы нашли мои драгоценности?!
– Увы, графиня, пока еще я не нашел ни драгоценностей, ни их похитителя. Но, кто знает, может быть скоро мне это удастся. Я к вам с просьбой.
– В чем дело?
– Разрешите мне от вашего имени сделать газетные публикации, приблизительно такого рода: «Графиня Одинцова сим объявляет, что тот, кто разыщет и доставит ей похищенный в числе многих ее драгоценностей крупный изумруд, в котором виднеется крест и составляющий фамильную редкость, переходящую из рода в род Одинцовых, получит в награду сто тысяч рублей».
– Как!? – в сильнейшем недоумении вырвалось у графини. – Но, ведь, изумруд найден. Вот он – в моих руках. К чему же тогда объявление? И потом – эта огромная награда… Я ровно ничего не понимаю.
– Успокойтесь, графиня… – усмехнулся Путилин. – Спешу успокоить вас, что на самом деле вам никому не придется платить ни копейки. Это объявление нужно мне для особых целей, мотивы которых я не буду сейчас приводить вам.
– О, в таком случае – пожалуйста, пожалуйста…
Путилин вышел от графини и сел в карету, в которой я его поджидал.
– Гм… – несколько раз вырвалось у него в раздумьи. Карета остановилась около лавки, на вывеске которой был изображен гроб и стояла надпись: «Гробовое заведение Панкратьева».
– Сюда мы можем войти вместе! – обратился ко мне мой друг. В мастерской гробовщика заказчиков не было.
Из находящейся рядом комнаты выскочил на звонок гробовщик Панкратьев и при виде Путилина побледнел как полотно.
– Ну, любезнейший, я к тебе в гости! – тихо проговорил Путилин.
– Ваше… превосходительство… – пролепетал дрожащим голосом злосчастный гробовщик.
– Придется тебе теперь расплачиваться, голубчик!
– Ваше превосходительство, не погубите! Видит Бог, я тут не при чем? Польстился на деньги, сделал этот проклятый гроб с двойным дном, а для какой надобности – и сам не знаю. Грех, за него теперь и отвечай…
Путилин рассмеялся.
– Ну, так вот слушай теперь, Панкратьев. В наказание за этот грех я назначаю тебе такую кару: к завтрашнему дню ты должен мне изготовить новый гроб и тоже с двойным дном.
У гробовщика зашевелились волосы на голове. Он даже попятился от Путилина.
– К-как-с? Опять-с гроб с двойным дном?!
Признаюсь, и я был удивлен не менее гробового мастера. Что за странная фантазия пришла в голову моему гениальному другу?
– Опять. И опять с двойным дном, – продолжал Путилин. – Только на этот раз дно второе должно быть несколько иное. Слушай теперь мой заказ. Покойник должен лежать не наверху, а в пространстве между первым дном и вторым. Поэтому, дабы гроб казался не уродливо-большим, а обыкновенным и – запомни это! – точь-в-точь таким же, как и тот, который ты сработал щедрому заказчику, ты сделай вот как: первое дно подыми как можно выше, тогда пространство между двумя днищами будет настолько широкое, что туда можно будет вполне спокойно уместить покойника. Понял?