Дальше забор прижимался к проезжей части, оставляя лишь узкий проход под дощатым козырьком, так что, чтобы не толкаться с увеличивающимся количеством идущих навстречу людей, я просто пошел рядом по проезжей части, украшеной обшарпанной дорожной раскраской и мелкими колдобинами. Чип на руке вспыхнул вновь предупреждающим зеленым, но пока я не вылезал из недоступной для машин полосы, раскрашенной диагональными полосками, претензий ко мне, очевидно, не было. Вскоре стройка окончилась, очень кстати освободив тротуар для пешеходов, поскольку количество машин начало увеличиваться.
Большой мусорный контейнер гордо стоял у глухой стены, где раньше, видимо, был то ли въезд, то ли фасад какого-то магазина, ныне аляповато заделаный крупными серыми кирпичами, а в десятке метров за ним большая вывеска высотой в два этажа призывала неприкаянных автомобилистов: «PARK Enter here» и указывала стрелочкой на подворотню, слева от которой сообщалось, что Global Parking принимает все основные кредитные карточки, изображенные на табличке для простоты своими логотипами. Привычные четыре лого были изображены на фоне все того же четырехлистного ирландского клевера, очевидно, означающего уже использованную мной систему RFID идентификации для платежей.
За этим зданием следовал еще один паркинг, на этот раз «Imperial Parking System», расположенный в открытом дворе за забором с колючей проволокой наверху, где припаркованные машины заехав на синие одноместные платформы поднимались домкратами на два метра вверх, освобождая место для парковки еще одной машины внизу. Красочные логотипы кредитных карточек на фоне листа клевера вслед за названием фирмы вновь подтверждали готовность изъять $16.90 любым удобным для клиента способом. Перейдя десятую авеню, я отдалился от прибрежного района, вроде тех, где снимался фильм «Банды Нью-Йорка», и попал в более типичную часть Мидтауна с плотным автотраффиком, огромным количеством ресторанчиков, пиццерий и прочих закусочных по обеим сторонам улицы, и набитыми черными мусорными мешками оставленными прямо на тротуаре, иногда прислоненными к столбам, иногда просто сваленными в художественную кучу.
На перекрестке с восьмой авеню справа открылся вид на круглое здание Penn Station, один из двух железнодорожных вокзалов центра города. Еще один бездомный в грязной запыленой одежде спал на боку перед ней на асфальте рядом с припаркованной полицейской машиной, упершись спиной в стекляную стенку автобусной остановки с яркой рекламой спортивного напитка. Мда-м, интересно будет послушать моего подопечного, сам-то он как считает, справился с заданием, или так себе? И стоило ли огород городить, чтобы воссоздать все то же безобразие, которое уже и так успешно существует в реальности?
Вздохнув, я продолжил свой путь по 34-ой улице и в задумчивости остановился на перекрестке с седьмой авеню. Как уже говорилось, серьезных проблем с этим миром я так и не обнаружил. Нет, образцом и раем на земле он, конечно, не являлся, но и ничего особо жуткого вокруг тоже не наблюдалось. Ну, да, Америка, Нью-Йорк. А чего я хотел? Сам же и копировал. Но что-то же взволновало профессора. Вот только что? Не бездомные же. С другой стороны, оно и понятно — когда в мире происходит серьезные гадости, обывателям их не показывают, так что увидеть что-то в ходе прогулки по городу трудно. Хотя надо сделать поправку: часто уделаный телевидением обыватель не видит даже то, что под носом, так что и скрывать не надо. В общем, свежим взглядом может и можно что унюхать. Но сложно. И не факт, что то, что надо.
В чем эпидемия мемовирусов должна выражаться? Наверное, в неестественном поведении. Ну, что ж, посмотрим, решил я про себя оглянувшись вокруг. Что-то и правда было не так, но понять что именно не получалось. Я прислушался к своим ощущениям и заметил странное чувство, будто я не в Америке, а в Германии, в каком-нибудь Мюнхене или Франкфурте, где добропорядочные бюргеры дисциплинированно ждут зеленого сигнала, чтобы перейти пустую, вымытую мылом улицу, а магазины в соответствии с профсоюзным законодательством закрываются в пять вечера. Правда, что вызывало это чувство было непонятно — магазины вряд ли собирались закрываться в самое денежное время, улицы были отнюдь не пустыми, да и сложеные в кучу мусорные мешки на перекрестке не очень вписывались в образ добропорядочной Германии.
Вариантов дальшейшего поведения было много. Можно было свернуть направо и пойти примерно в направлении башни с подопечным, надеясь разобраться и заметить желаемое по дороге. Или наоборот, свернуть налево в сторону Центрального Парка, чтобы удлиннить прогулку и увидеть традиционные места, где люди не только спешат на работу или домой. Там отклонения в поведении будут более заметны. Идеально было бы вообще найти полупустой бар, где бармену нечего делать и он не против потрепаться с посетителем за стойкой, на где ж найдешь полупустй бар на седьмой авеню? По крайней мере, если ты не местный житель? А можно наплевать на все эти наблюдения, телепортироваться к подопечному, и в лоб расспросить его, что же тут происходит. Тоже вариант, хотя и не факт, что он сам понимает. Впрочем, это в любом случае в программе.
В принципе, я уже понял, что если что и есть, то незаметное и не очень сильное. Не рак, как в том фэнтези-мире, который профессор на моих глазах лечил и откуда я Таину эвакуировал, а так, насморк. Но насморк хронический. Можно, конечно, профессора прямо спросить, но он и так подсказок дал. Ну, просто блюдечко перед носом поставил да еще и мордочкой ткнул, чтоб не промахнулся. Так что надо и свою часть работы выполнять. В конце концов, уж не знаю когда, может через полсотни лет, может через две сотни, но профессор положит на свою работу и счастливо сольется со своим старшим, а его молодая копия если и появится, будет тупо, как я сейчас, хлопать глазами и ушами и ничего не понимать, и кому тогда такие насморки искать и лечить? Во-во, чувствую мне и придется. Все-таки, Алина очень сильно из поколения Гора, а Миха хоть и хороший парень, но разгильдяй, да и вряд ли в одиночку справится. Так что лучше научиться, пока есть кому учить.
На этой оптимистичной ноте, я решительно перешел седьмую авеню и пошел по ней налево в сторону Центального Парка и Times Square. По обеим сторонам тротуары были заполнены достаточно плотной толпой, спешащей в обоих направлениях. Запястья людей перемигивались зелеными, а изредка и красными огоньками. Мигнул зеленым и мой чип, после чего стеклянная стенка автобусной остановки, оказавшейся рекламным экраном, заполнилась картинкой каких-то пакетиков в яркой обертке и надписью «Аброзия! Пища Богов! Покупайте со скидкой 50 % в Магазине Здоровой Пищи (за углом направо по 37-ой улице не доходя до Бродвея) Вегетарианский продукт. Сертифицированно кошерно. Без жира. Без сахара. Без лактозы. Без глютена.» Интересно, что я в местных системах о себе написал? А рекламный движок у них ничего, не смутился. Ну, бог, так бог, найдем что и богу втюхать. Опять же, кошерно…
Оставив слева Hard Rock Cafe, я оказался на Times Square, площади образовавшейся вроде из-за того, что Бродвей пересекал седьмую под таким острым углом, что строить что-то здесь оказалось практически бессмысленным. А может еще по какой причине. На пешеходной полоске между ними напротив магазина Sephora с одной стороны и ресторана морской еды Bubba Gump Shrimp Co. стояла группа афро-нью-йоркцев одетых во все черное и с могендавидами поверх одежды размером с православные кресты новых русских. Двое держали плакатики с надписями «Рабство в Египте» и «Рабство в США», а перед ними, обращаясь как к остальной аудитории, так и к прохожим, распинался толстый мужик с самым большим могендавидом на шее и узкими темными до черноты очками:
— Вы слышите меня, братья и сестры? О, да! Мы страдали от рабства в Египте. Фараон притеснял нас, братья и сестры. Но Бог послал нам Моисея. И Бог избавил нас от рабства. О, да, братья и сестры, он это сделал. Он избавил нас от рабства. О, да. И потом мы страдали от рабства здесь, в Америке. Нас притесняли здесь, когда мы работали на плантациях, братья и сестры! Но Бог послал нам Авраама Линкольна. И Бог избавил нас от рабства. О, да, братья и сестры, он это сделал! Но теперь Враг хочет, чтобы мы все были рабами снова. Он хочет всех нас снова сделать рабами, и он даст вам номер на руке. Покайтесь, братья и сестры! Не принимайте номер от Врага! Я говорю вам, братья и сестры, почему он хочет дать вам номер. Потому что свободные люди имеют имена. Рабы не имеют имен, братья и сестры! У рабов есть только номера! И это то, что они дают вам! Вы знаете, кто еще давал номера людям? Я скажу вам братья и сестры. Нацисты давали людям номера. Не принимайте ваши номера, братья и сестры, не принимайте! Вы знаете, почему людям вживляют эти чипы с номерами? Некоторые говорят, это потому, что у Первосвященника Кейна есть друзья в Cloverleaf Industries. Некоторые говорят, это потому, что Первосвященник Кейн хочет дать много денег налогоплательщиков своим приятелям в Cloverleaf Industries. О, да, некоторые говорят это. Но я говорю вам, братья и сестры, я вам говорю: жадность Первосвященника Кейна и Cloverleaf Indstries это всего лишь инструмент. О, да, инструмент Врага. Врага, который хочет дать вам номера, братья и сестры. Враг, который хочет, чтобы вы были его рабами! О да, братья и сестры, это то, что враг хочет. Он хочет, чтобы вы были его рабами!..