Поначалу выделяемый ядовитый кислород тут же поглощался в процессе окисления горных пород, равно как и подходящих газов первичной атмосферы — сероводорода, метана и аммиака. В общем, как и с загрязнением окружающей среды или использованием нефти в ХХ веке, казалось, что халява будет вечной.
На поверку это оказалось не так. Как только все, что могло гореть в атмосфере и на поверхности — сгорело, точнее медленно окислилось, произошел каскадный эффект, и атмосфера заполнилась кислородом, который тут же уничтожил большинство репликантов первых поколений, за исключением спрятавшихся в глубоких горных расселинах и горячих серных источниках. А поскольку потреблять кислород было еще некому, то его концентрация продолжала опасно повышаться, а вкусный углекислый газ в атмосфере исчезать. Именно с этих времен Гайа и заимела хомячью привычку прятать исчезающие виды во всяких специально создаваемых труднодоступных местах вроде тех же расщелин, сероводородных источников, или вулканических плато, благо контроль над магмой некоторый имелся.
Третью экологическую катастрофу около двух миллиардов лет назад предотвратили оставшиеся и приспособившиеся репликанты на основе второго типового энергетического комплекса Гайи. Выбравшие роль паразитов, они стали существовать за счет разложения этих самых сложных молекул кислородом — то есть процесса обратного тому, который использовали репликанты живущие за счет солнечного излучения. В результате, был достигнут первый в истории экологический баланс, при котором одни репликаторы использовали солнечную энергию, чтобы превращать углекислый газ и воду в сложные молекулы углеводородов и кислород, а другие ели первых, сжигали углеводороды в кислороде и получали обратно углекислый газ и воду. Система требовала излучения звезды, но в остальном обещала быть достаточно самоподдерживаемой с минимальной потребностью вмешательства.
Заметим, что все эти героические усилия предпринимались с целью получить все более сложные и причудливые химические реакции в этих крошечных одноклеточных пробирках, сложность которых уже начала достигать уровня, когда большая часть традиционных химических знаний оказалась если не бесполезной, то катастрофически недостаточной. Короче, ожидания частично оправдались, и жить единой информационной сети, включая всех новых персонажей, стало значительно интереснее, хотя и не настолько, как хотелось бы.
И тут Гору пришла в голову идея. Началось с двух интересных приспособлений одноклеточных репликантов. Во-первых, они начали выделять химические вещества, чтобы коммуникировать друг с другом. Скажем, колония клеток выползает на прибрежный камень, во время отлива часть из них высыхает и гибнет, оставляя в процессе особое вещество, которое не встречается в живых особях. В следующий прилив новые клетки начинают размножаться в этом направлении, наталкиваются на следы этого вещества, и больше в этом направлении не ползут. Короче, репликанты начали передавать друг другу информацию. Чтобы понять восторг, охвативший Гора при этом открытии, надо знать, что до сих пор это происходило только в рамках Изиды между ее узлами и никак не иначе.
Гору тут же загорелось использовать репликантов как еще одну среду для расширения Изиды, создавая своего рода гелевые узлы. В принципе, ничто этому и правда не мешало, более того, значительно позднее на одной из планет в соседней части галактики удалось создать гелевый океан фантастической вместимости и, к сожалению, столь же фантастической задумчивости, так что ничего путного от этого галактического шлемазла добиться не удалось. Тем не менее его любовь к впитыванию совершенно бесполезной информации позволила использовать его как своего рода галактический бекап, хранящий практически статические копии — что само по себе являлось замечательным результатом.
Чтобы понять это преимущество, надо пояснить, что узлы Изиды (а значит, и Гайи, и всех-всех-всех) были отнюдь не фон-неймановскими компьютерами с раздельными программами и данными, а, как ни странно, нейронными сетями. В результате, любой кусок данных одновременно являлся и программой, а потому начинал выполняться в тот момент, когда он попадал в память. Результатом его выполнения было изменение состояния сети, в котором она была способна предсказывать новые внешние воздействия.
Собственно, в этом и заключался тот самый кризис скуки на заре времен. Изида впитала столько информации, что теперь любой новый поступающий извне сигнал оказывался к этому моменту уже предсказанным, и тем самым не вызывал ни малейшей реакции сети. Результатом было то, что огромные мощности Изиды просто не использовались. Она, по сути, оказалась в той же ситуации, что и мозг человека в коме, отрубленного от органов чувств и безуспешно вглядывающегося в темноту, а потом начинающего массово терять неработающие нейроны приводя к потере массы мозга. Изида не теряла органов чувств, просто с ее точки зрения весь мир погрузился во тьму, где не происходило ничего неожиданного.
Добавьте, что ее органы чувств были диффернциальные — сигнал ожидания шел изнутри и сравнивался с обнаруженным в физическом мире, и именно разница, а не что пришло снаружи, и являлась сигналом, поступающим от органов чувств. Так что, то, что для Изиды мир погрузился во тьму, было отнюдь не поэтическим сравнением, в некотором смысле он практически коллапсировал в точку, а пробуждение Озириса и последующие авантюры выглядели практически как Большой Взрыв — вот такой вот космический соллипсизм…
Так вот, загрузить в сеть типа Изиды новую информацию просто для хранения в результате просто невозможно — она тут же начинается сливаться и взаимодействовать с остальной информацией, уже хранимой в сети. Собственно, именно это и произошло с Гором, который по сути был лишь копией Озириса, случайно скопированной в Гайю вместе со всей Изидой, но при этом тут же стал самостоятельной и отдельной единицей. Короче, положить информацию можно, а вынуть уже нельзя — все впиталось, рассосалось, разрослось буйным цветом и превратилось черт-те во что. Однако у гелевых узлов, в силу вязкости и плотности среды, оказалось интересное свойство — чем больше был их размер, тем больше емкость, и тем ниже скорость. Вам еще нужно обьянять, что вышло с целым гелевым океаном, покрывающим поверхность немаленькой планеты?
Короче, Солярис вышел с синдромом Дауна, что оказалось весьма полезным свойством. Теперь можно было записать в него копию какого-нибудь мелкого бога пересыхающего моря, который, конечно, начинал тут же выполняться, но!.. о-о-очень ме-е-едле-е-енно. Так что потом, если в ходе дела в это море попадал какой-нибудь астероид и бога не успевали скопировать в безопасный участок сети, то через пару тысяч лет, когда ту же впадину, снова заполняли водой для следующего эксперимента, можно было вернуть его копию, которая за эти тысячи лет и сообразить не успела, что она — копия, не то что смешаться с чем-то еще. В общем, получилась практически статическая память вроде жесткого диска невероятных размеров.
Кстати, Гад на магматической основе также обладал подобными свойствами и мог использоваться для сохранения нейронных образов, что потом получило очень своеобразную интерпретацию в большинстве земных религий.
Впрочем, мы отвлеклись. Так вот, понятно что гелевые репликанты при их мелких размерах оказались относительно быстрыми, но совсем неемкими, так что делать ни их основе узлы было делом безнадежным. Но тут произошла цепь других событий. Сначала, в попытке выжить, плюс с некоторой помощью со стороны Гора и Гайи, одноклеточные репликанты из безядерных прокариотов собрались в значительно более сложных эукариотов. А затем уже эукариоты стали собираться в комки-колонии, и даже специализироваться, образуя первые многоклеточные организмы.
Тут Гору и пришла идея, что даже если из них и не получится новых узлов, то вполне можно со временем превратить их в наземные манипуляторы с автономными управляющими мини-сеточками. Чтобы понять привлекательность этой идеи, не забывайте, что точность существующих манипуляторов ограничивалась размерами зоны вулканического извержения, пересыхающего моря, кратера метеорита или грозового фронта. То есть, разрешающая способность доступных методов воздействия улучшалась с километров до миллиметров, то есть примерно на шесть десятичных порядков. Для сравнения, разница между лечением больного при помощи дубины по голове и микрохирургией глаза составляет всего лишь примерно три с небольшим порядка.