- Удивляюсь, как он ещё успел нас вызвать, - сказал врач, пока вся необходимая группа высаживалась из машины белого цвета с красными полосками, крестом, номером "63" и мигалкой. - Ты можешь открыть дверь его квартиры?
- Да, - сказал Лёня. - Пройдёмте.
Протиснувшись сквозь толпу из нескольких десятков хомо сапиенс, врач, медсестра и фельдшер в синих комбинезонах проследовали за Лёней к квартире ?1.
Мальчик постоял у входа, пока камера в глазке его осматривала, и дверь открылась. Группа проследовала внутрь. И тут Лёня увидел Склянского...
Старик лежал на диване в ближнем правом углу комнаты. Его сердце билось раз в не-сколько секунд. Он был без сознания, но дышал - вдох на один удар сердца, выдох - на следующий.
- Уносим, - сказал врач, пока медсестра и фельдшер укладывали доктора наук на носилки. - Кстати, как его зовут, вообще, кто он? - спросил врач Лёню.
Тот рассказал всё, что знал о профессоре.
Врач хмыкнул.
- А в какую больницу вы его повезёте? - спросил Лёня у удалявшейся группы.
- В ближайшую... которая через два квартала... - услышал он в ответ.
Пиканье электрокардиографа...
Кто-то небольшой в белом халате у кровати...
Глаза открываются...
Лёня... Что?
Эдмунд Мечиславович проморгался и сфокусировал взгляд на Лёне в халате на синей футболке цианистого оттенка, сидящего у постели учёного.
- Где я? - спросил Склянский.
- В больнице, - ответил Лёня.
- Ты как здесь оказался?
- Пришёл с родителями.
- А где они?
- В приёмном покое. Я не хочу пока Вас с ними знакомить. Когда поправитесь - обяза-тельно.
- Спасибо, - сказал профессор и расслабился под белым одеялом. - Что со мной произош-ло?
- Сердечный приступ из-за продолжительной депрессии, - ответил врач, появившийся в дверях палаты. - Извините, молодой человек, время посещения вышло, - обратился он к Лёне.
Тот безропотно поднялся с низкого табурета.
- До свидания, - сказал он и вышел.
Склянский посмотрел ему вслед.
Глава 7
Через неделю профессора выписали, и он вернулся в дом. Лёня узнал об этом немедлен-но и зачитал профессору свою последнюю запись:
"Запись ?9, 3 октября 2017, вторник.
У Эдмунда Мечиславовича случился сердечный приступ. Во всём была виновата депрессия, начавшаяся, когда я стал игнорировать его общество. Хотя идей для изобретений всё ещё не появилось, я теперь стану к нему ходить.
Сегодня навестил его в больнице. Он пришёл в себя. Думаю, он скоро поправится."
- Спасибо, Лёня, - сказал Склянский, услышав эту запись.
- Но это ещё не всё, - произнёс Лёня. - Можно ручку? Спасибо, - поблагодарил он и снова начал писать. Через три минуты он уже зачитывал свой новый опус:
"Запись ?10, 10 октября 2017, вторник.
Я всё же нашёл время и сделал все уроки пораньше, чтобы повидать профессора. Его вы-писали, и он вернулся.
Теперь буду ходить к нему по меньшей мере два раза в неделю. Может, появятся идеи для изобретений..."
- Спасибо, Лёня, - сказал профессор. - Ты самый лучший ассистент, с которым я когда-либо работал. Спасибо тебе. Ну что, давай придумывать идеи?
Но в этот раз они ничего так и не придумали.
А идея вскоре подвернулась.
Однажды Лёня сидел дома и рассматривал всё подряд. Его глаза видели мелкую внеш-нюю структуру практически всего, что он рассматривал, и это его радовало.
"Как хорошо, что природа наделила нас глазами, - думал Лёня. - Это небывалые камеры с разрешением в сотню мегапикселей, которые на свету видят и маленькие объекты, но всё же они не способны различить частицы пыли и всё то, что помельче них. Специально для этого человек изобрёл лупу и микроскоп. Но даже у последнего есть предел видимости. Оптический микроскоп бессилен, чтобы различить объекты меньше полумикрона, а электронный... у него предел - несколько десятков пикометров, но всё же он способен видеть атомы, но как бы издалека. А если сделать такой микроскоп, который способен разглядеть даже элементарные частицы или, если уж на то пошло, кварки, из которых состоят все частицы, кроме электрона и некоторых других? О! Это гениальная идея для изобретения! Надо срочно доложить профессору..."
Через пять минут Лёня уже был в квартире Склянского.
- Ну-с, мой юный друг, что Вас привело в мою скромную обитель? - спросил тот, снимая с руки часы и кладя их на письменный стол в комнате.
- Желание изобретать и суперидея!
- И в чём же последняя заключается?