На сегодня «для души» планировалась работа со «Свободным днём» — эти прокололись со взломом, даже по почищенным следам удалось вычислить принципы, присущие лишь механическим хак-устройствам вроде компьютерного сканера. Кто-то повесил такой сканер в локальной сети службы новостей, и следы остались достаточно специфичными — устройство отечественное, госзаказ, произведено всего пара сотен штук, на руки выдано и того меньше. И из тех, что доступны к доставке и установке — всего пять.
— Э-э-э-… — старательно протянул Хантер.
Один из которых прямо сейчас на руках у Юрия Семёновича, главы отдела.
Ладно, по долгу службы агенту полагается быть недоверчивым, подозревать всех и каждого — включая ту харю кирпичом в зеркале: а ну как замыслила чего непотребного? Да только вычисление устройства — даже не половина дела. Необходимо создать доказательную базу, в идеале — влезть на комп шефа и добыть компромат.
Хватит, конечно, простого прямого заявления от экса — государство обязательно пришлёт спецотряд внутреннего расследования, пенсионера поблагодарят за бдительность, даже если криминала не найдут. Но это всё такие проблемы, столько суеты, маеты…
Не хочется.
«К тому же, странное поведение получается, — равнодушно закуривая, подумал Хантер, — если у шефа рыльце в пушку, то зачем он помогает скандальным контентом, цифровыми деньгами, всячески облегчает внедрение к хакерам? На что рассчитывает? Надеется завербовать в ряды этих скорбных разумом?»
К слову, о скорбных разумом. Хантер натянул перчатку, вывел казённое устройство из спящего режима и, подключив луковое соединение, забрался на форум, вбил капчу, создал новую тему…
Заколебался над названием, решил проверить — что же такого перчёного начальство имело предложить?
А имело… Имело…
— Твою ж мать, — выдохнул он, наблюдая за записью стрима с живой камеры, похоже, установленной на голове оператора.
Невидимый оператор молча и деловито доставал из рюкзака странные цилиндры, распихивал их по щелям между стыками пластиковых плит купола. На форуме такое хулиганство точно похвалят. Вот только… Откуда у шефа такая запись? Это явно снято сегодня. И снято… Лисовским?
— Шеф, вы что, из «Экзюпери»? — с изумлением спросил Хантер, завершая выгрузку файла и отправляя свежесозданную тему на форум. — Откуда у вас такое богатство?!
Сняв трубку, он набрал номер:
— Хантер. Поступили анонимные свидетельства о частичном минировании секций… — он ещё раз сверился с видео. — Семь, восемь и двадцать три. Отправьте сапёров. Да. Служите верно.
«Злоупотребляю, — хмыкнул он, стаскивая перчатку. — Был бы обычным человеком — поставили бы анонимку в очередь на проверку и сортировку, где она ждала бы своего череда триста лет, пока не попала бы к кому-нибудь, занимающемуся текучкой. То есть, ко мне. И только если в ней есть слова из стоп-списка — чуть ускорят ход. Кстати, а кто там занимается сортировкой входящих по терактам? Нормал? А, ну понятно».
Фыркнув, он бросил пиджак на кресло и, расстёгивая рубашку, зашлёпал в душ. Начальство велело отдыхать и восстанавливаться, и придётся подчиниться, иначе пришлют Хоук или Ка, а уже те…
Неизвестный
— Спасибо, спасибо, я понял намёк! — рявкнул я, резко садясь и почёсывая пострадавшую конечность. — Здесь нельзя расслабляться, так как всё вокруг норовит меня грохнуть! Но можно мне хотя бы поспать нормально!
Я обвёл гневным взглядом пещеру, залитую неверным, потусторонним зелёно-жёлтым свечением. Все её горизонтальные поверхности заросли какой-то непонятной белой фигнёй, очень напоминающей тривиальную плесень. Если бы не одно «но» — организована эта «плесень» определённо лучше привычных мне простейших, ибо как можно объяснить её поведение?
Началось всё со странного — не умея ни огородиться, ни создать какую-никакую изгородь от возможных опасностей, я был вынужден довольствоваться имеющимся да полагаться на русский «авось». Поэтому просто забивался поглубже да молился, чтобы никто не схарчил меня, пока я почиваю. Так было и в этот раз.
Снилась, правда, ерунда всякая — про пионеров, которые испытывали силу воли, держа ладонь над огоньком дешёвой китайской зажигалки, после чего втихомолку бегали к умывальникам: хозяйственное мыло, пожалуй, только и могло справиться с чёрными опалинами, оставленными грязным газом. И вот моя очередь — я держу пять секунд, десять, пятнадцать… Руку жжёт уже неимоверно, и я с криком просыпаюсь. С больной, гудящей головой и локтем, щедро усыпанным какой-то белой дрянью!
Во сне я, похоже, раскидался на своём неудобном каменном ложе, и одна конечность привлекла достаточно внимания моего полуразумного гостя — по сути, «плесень» окружила меня со всех сторон, но что-то отгоняло её, что-то сдерживало — повсеместно почти, лишь в одном месте от сплошного массива вторженца тянулась в мою сторону тоненькая ниточка молодой поросли.
Заругавшись, я попытался смахнуть с себя пакость, но только выпачкал ладонь — теперь пекло сразу обе руки!
— Блин. Но ты же до сих пор не кидаешься на меня и не норовишь слопать, — и-эх, и где только кабинетная неторопливая работа? Почему я должен всё постигать вприпрыжку на миллиметраже с тотальным абзацем?! — Что-то тебя держит, да? Держит? Признавайся!
Что-то на мне. Хм? Цветочек? Инструмент управления юнан? Я выразительно махнул рукой, и белая масса отшатнулась — в воздухе ещё более одуряюще завоняло хлоркой, по потолку запрыгали тени…
Или не в цветочке дело? Сам по себе он не плох и не хорош, да и не делает ровным счётом ничего. Тогда… Я скосил взгляд на предплечье и без особого удивления вспомнил вчерашнее знакомство с мелкими хищниками. Вставшая кровь держалась пробками, эластично тянулась вместе с кожей и в целом вела себя как полноценная часть тела. И в то же время — ранка не считалась зажившей. Не было ни корочки, ни розовой кожицы. А уж за время сна такая царапина вполне могла и поджить!
Значит, эта юнан действительно не лечит. Уроборос — это что-то вроде универсальной заплатки для организма на все случаи жизни, подорожник на максималках. Не заживит, не вылечит, но без проблем купит достаточно времени, чтобы подранок сумел добраться в ДМЗ и сдаться в нежные руки эскулапов. Форма выдавала его происхождение — гидро — и, согласно законам прародителя, юнан действовал, не добавляя ничего сверх необходимого.
Неужели именно змей отпугнул незаваного гостя?
— Давай попробуем, фига ли, — я вызвал пятый сектор цветочка с единственной сохранённой внутри юнан, активировал и проставил одну на то место, где до сих пор влажно темнел отпечаток моей руки.
Если не поможет, и дело в самом деле касается исключительно «цветочка» и чего-то из его функционала — попробуем, фига ли. Зуб, конечно, не дам, но что-то подсказывает, что разумную растительную пакость вполне может спугнуть мощная пиро. Я и сам, правда, задохнусь, но это уже мелочи.
«Плесень» попятилась, потемнела, явно демонстрируя неудовольствие.
— Не любишь, пёс, — резюмировал я. — Кушай ещё.
И весь последующий час всё, чем я занимался — это проставлял всё новые и новые «восьмёрки», безжалостно изгоняя агрессора. Да, я дубина — за несколько дней после пробуждения не сделал минимального: каждый, кто читал литературу соответствующего содержания, прекрасно знает, что перво-наперво стоит организовать себе каменный нож, каменный топор, потом построить забор от зверья. Но вот как-то не сложилось. Приходится справляться тем, что есть. Топор можно и чуть попозже соорудить — когда гео закончат вычищать агрессивные соли вокруг пещеры, и я смогу добраться до хоть какого-то дерева.
Это вдвое актуально тем ещё, что последний ореховый плод закончился вчера, но из-за ласковых объятий хищной плесени про голод я немножко забыл. А дальше — азарт, драка, выживание! В голову даже приходило отрезать часть вторженца от основного массива, огородить змеями по периметру, чтобы не сбежал, и неторопливо изучить хоть что-нибудь на натуре. Но не до того — хватило стёртой гидро, до которой дрянное простейшее умудрилось дотянуться по стене. Так что я остался в провонявшей хлоркой пещере, без воды, еды и сил. Ещё и с химическим ожогом на обеих руках — юнан выгнала с кожи остатки «плесени», но, как уже говорилось, заживлению не способствовала. Так что я немедля удалил Уроборосов, стоило лишь белым пушистым комочкам отвалиться с кожи и уползти в сторону дневного света.