— Не моё дело. — Отчёты зарегистрированы, запрос коллегам отправлен. Пора домой, значит.
Мониторы гасли один за другим — терминал с логами вычисления Гласа, «ледяной барьер», лив-фид из квартиры Бусловских. Последним светящимся остался дежурный — официальный бело-синий. Слишком уж часто он становился целью атак доморощенных хакеров, а потому мелочь в очередь на задержание не переводилась.
Вот и сейчас. Походя вернул обратно официальный логотип вместо «Министерства Чистоты», скинул в сеть дамп с историей доступа, прибил…
— Стоп.
В корне сервера опять появилась папка SD. Значит, террористы опять дают о себе знать.
— Что на этот раз? — Хантер закрутил колёсиком, перелистывая очередной слив. — Асмм, чертежи бункера, попытки вычислить Гласа… Ничего нового, в общем.
Вздохнув, он грохнул папку целиком и, поднявшись, аккуратно поставил кресло на место. Рабочий день завершён. Стало быть, впереди ещё четыре относительных выходных, и на них уже предъявили требования.
— Чёрт бы их побрал.
Выйдя на лестничную клетку, Хантер поколебался. Честно признаться, тащиться через весь город домой было откровенно лениво, а через два лестничных пролёта ожидала мембрана в квартиру, куда имел доступ лишь он. Там не надо убирать, всё доставляют, все удобства под боком.
Минус один — случись вдруг что — и с места сдёрнут мгновенно, как наиболее близкорасположенного.
— Н-нет, пожалуй.
Он загрохотал ботинками, усилием воли держа себя в нормальном времени.
— Домой.
Мысль о том, что в случае чего его в любом случае сдёрнут с места — из служебной ли квартиры, или из родного дома, а там и вовсе через весь город нестись придётся — догнала его уже на улице.
— По барабану. — Хантер покосился на низкое свинцовое небо, закурил.
И, подняв повыше воротник плаща, зашагал в ночь, чувствуя себя не то героем нуарного детектива, не то идиотом ряженым.
***
Торговец снами. Так называли производителей и распространителей особой наркотической смеси, активно ходящей среди первых двух волн «чистовиков». Кто и как делал это — найти не удалось. Но Хантер всерьёз полагал, что научное крыло определённо приложило руку. Во всяком случае, физиологические данные изменённых у производителей точно были. Руководство учёбки относилось неодобрительно к употреблению разных веществ, но в целом смотрело сквозь пальцы. Наркотики зло, спору нет, но благодаря их анализу и появились сначала батончики-НЗ для чистовиков, а чуть позже — и полноценная диета, удовлетворяющая потребности организма разогнанного. Лекарства, опять же.
В общем, всё, что так или иначе попадает внутрь, началось с торговцев снами. И эти ребята никуда не делись до сих пор. Самопальная продукция со штемпелем «х4» вполне себе доступна, если знать, у кого спрашивать и чем платить. До инцидента Снайдера их бы ловили особо тщательно, ибо что это за позор — студенты силового департамента приобретают и потребляют запрещёнку — но сейчас приоритеты государства поменялись. С их точки зрения, настоящее зло переместилось в сеть. А то, что у диких теперь пайки из синт-мяса и эрзац-кофе, препараты типа «Б-290» — ну, зато статистика срывов и истерик в целом по палате почти нулевая!
Хантер остановился самых ворот учёбки, подобрал белую безликую упаковку, обнюхал. И, скомкав пластик, спрятал в карман.
Упаковка размером с небольшую шоколадку на четыре дольки. Отвратительный запах полыни-мутанта, растущей только в радиационных пятнах. Доза «сна» из расчёта на пятьдесят кило веса. Слишком большая для пятой волны, слишком незначительная для чистовика постарше.
Наклонившись, присмотрелся. Пятачок земли у ворот зацементирован во избежание, но пытливому глазу даже цемент может рассказать очень многое. Например, обувь тридцать четвёртого размера с явно пропечатанным носком. Кто-то взрослый, женщина или девушка, стояла здесь, под камерами и жевала полынную жвачку.
На вертикальных железных штырях нашёлся и крохотный клочок серой ткани.
— Вот так, значит, да? — хмыкнул он, обнюхивая упаковку ещё раз.
Помимо горечи полыни нос уловил и запах танжерина. Вернее, вытяжки из очередного мутанта на основе благородного гибрида. Подсластитель, если угодно. А дикие никогда не добавляли подстаститель в экспортные «шоколадки», стало быть…
Он достал комм:
— Хантер. Код жёлтый, повторяю: код жёлтый. Рядом с учёбкой обнаружены следы диких. Нет, я не знаю, как они здесь оказались, и кого вздрючить за дырявые кордоны. Добро, ставьте наружку.
Всё время рапорта, он задумчиво разглядывал странный значок, выведенный мелом на кирпичной опоре ворот. Нечто вроде символа бесконечности, только почему-то с чешуёй и двумя парами глаз. Словно змея-мутант, зачем-то жующая собственный хвост.
Спрятав в карман комм, он протянул палец и осторожно коснулся значка. Отдёрнул руку, получив ощутимый укол электричеством.
— Где-то я уже видел этот знак, м-да.
И, толкнув ворота, зашагал по дорожке в отдельно стоящему зданию-инкубатору пятого поколения чистовиков.
Здесь была женщина из диких. Как она оказалась в аггло, еще предстояло выяснить. И, желательно, задержать. Потому как у Хантера к неизвестной визитёрше возникло ну очень много вопросов — и по поводу «сна», и по поводу способа проникновения. И, разумеется, по поводу этой змейки-бесконечности.
Споткнувшись на полушаге, он опять достал комм и, помахав настороженно шевельнувшимся в его сторону турелям-камерам, набрал ещё один номер.
— Хант на связи, да. Слушай, не в службу, а в дружбу — пробей нашу мать-одиночку, ладно? Меня очень интересует — не теряла ли она на днях ID-карточку где-нибудь в диких землях? Ага, спасибо. За мной должок.
Взрослыми изменёнными была лишь первая волна да часть второй. Далее набор вёлся уж из детишек-сирот с промытыми пропагандой мозгами. А, как ни крути, современность щедро этих сирот генерировала. Факт, что среди отпрысков героически погибших на службе или «в поле» тружеников Радиосити-2 оказался и кто-то значимый для диких… не удивлял. Происхождение сироты не имело значения до тех пор, пока он мог пережить «прививку». А была его мать дикой изначально или дезертировала из агломерации… да кому какая разница? Патрульные осмотрели, признали годным, направили куда следует. Добро пожаловать на службу.
Вздохнув, он толкнул дверь, поручкался с бездельником-игроманом на КПП, поднялся на четвёртый этаж. Приоткрыв дверь с лестницы, напряжённо позвал:
— Хоук?
Тишина ответом.
— Хоук, вы здесь?
Ни слова.
— Кхм… Марья Антоновна?
Та же реакция.
— Ф-фух. — Он выдохнул и отпустил тормоза, вернувшись в родную скорость.
Рванул по коридору, стараясь издавать как можно меньше шума.
«Как будто мне снова девятнадцать, и я бегаю от Ка», — непроизвольно хихикнул.
И тут же скорчив казённую постную физиономию, повернул ручку двери.
— Класс, встать. — Тут же послышался звонкий голосок дневального, видимо, по случаю дежурства, находящегося в той же скорости. — Гость!
— Садитесь. — Хантер прошёл к учительскому столу, опёрся на него, скрестив руки на груди. — Колмер, к доске.
Девочка с каре послушно поднялась.
— Расскажи мне, что знаешь о Дине. — Он внимательно обвёл взглядом притихшую аудиторию. Пустил пробный шар, — и диких.
«Попался! — Тот самый мальчонка, что в прошлый раз делал Колмер замечание. — Тебя-то мне, голубчик и надо».
Почти незаметная реакция. Почти. Только карие глаза на миг побелели, да зрачок расширился.
— Хотя погоди, — перебил он раскрывшую было рот Машутку. — Пускай нам о диких лучше расскажет твой друг. Ты, русый, как тебя?
— Субъект ноль пять три три шесть. Декстер.
— А старое имя?
— …
— Смелее, — подбодрил его Хантер. — Все свои, нечего стесняться.
— Даня…
— Даня. Даниил или Данила?
— Даня, — отрезал кареглазый.
— Как Диня почти, да? К доске, Даня. Машутка, спасибо, отлично.
— Но я же ничего не сказала, — запротестовала девочка с каре.
— Ничего, ты умница. Спасибо. Антон, я жду.