Иван Федорович Воловцов болел нечасто, поскольку всегда одевался по погоде. Вот и на этот раз он был одет по-зимнему: в теплых штиблетах-балморалах с галошами, габардиновой бекеше с каракулевым воротником и зимней касторовой шляпе.
Из Кремля Иван Федорович пешочком прошел через Александровский сад, на улице Манежной взял извозчика и через Моховую, а потом через Неглинный проезд выехал на Цветной бульвар. С него повернул в Первый Знаменский переулок, доехал до его конца и повернул направо, в Третий Знаменский.
– Дальше-то куды, ваш бродь? – оглянувшись, спросил извозчик в овчинном тулупе.
– Дуй до пожарной каланчи, – приказал Воловцов.
Сретенская полицейская часть располагалась вместе с пожарным депо на Сретенской горке в Третьем Знаменском переулке недалеко от Цветного бульвара. Это был длинный и весьма старый двухэтажный дом, построенный еще в середине восемнадцатого века: первый этаж дома уже начал потихоньку врастать в землю, что случается с домами, имеющими вековую и более историю.
Иван Федорович вошел в здание и, представившись дежурному полицейскому чину, прошел внутрь. Участковый пристав Земцов, которого Воловцов немного знал, находился на месте.
– Я по поводу Колобова, – поздоровавшись, заявил Земцову Воловцов. – Когда он пришел в часть, кто был дежурным офицером?
– Старший унтер-офицер Подвойский, – последовал быстрый ответ.
– Я могу с ним переговорить? – спросил Иван Федорович в надежде, что унтер окажется на месте.
– Отчего же нет? Конечно, – с готовностью ответил пристав Земцов, оправдав надежды Воловцова, и вышел из кабинета.
Через минуту он вернулся с высоким добродушным здоровяком в полицейских шароварах, круглой мерлушковой шапке и черной шинели с контр-погонами, на которых витые оранжевые плечевые шнуры имели по три посеребренные гомбочки.
– Городовой старшего оклада старший унтер-офицер Подвойский, – бодро отрапортовал полициант, за плечами которого в жизненном багаже явно находилась суровая воинская служба.
– Судебный следователь по особо важным делам коллежский советник Воловцов, – в свою очередь, представился гость. – У меня к вам будет несколько вопросов.
Старший унтер-офицер кивнул и вопросительно уставился на судебного следователя.
– Это ведь вы дежурили вечером третьего дня? – задал первый вопрос Воловцов.
– Так точно! – гаркнул старший унтер-офицер Подвойский и вытянулся во фрунт, как и положено по уставу, развернув плечи, подав корпус немного вперед и подобрав подбородок.
– Вольно, – был вынужден сказать Иван Федорович и добавил: – Мы же с вами не на плацу, а просто беседуем.
– Слушаюсь, – уже спокойнее произнес старший унтер-офицер и ослабил стойку.
– Расскажите мне подробно, как все происходило, – дружелюбно попросил Воловцов.
– Через два с половиной часа по заступлении мною на дежурство я услышал стук в дверь, – ровным голосом начал повествование Подвойский. – Я открыл и увидел на пороге молодого человека лет двадцати пяти. Он был трезвый как стеклышко, однако изрядно замерзший и вид имел очень нездоровый.
– Как вы все это определили? – воспользовавшись паузой, спросил Воловцов.
– У него блеск в глазах был такой… не совсем хороший, что ли, – немного подумав, ответил Подвойский. – Еще его бил озноб, – добавил унтер. – И он все время шмыгал носом.
– Понятно, – констатировал Иван Федорович и кивнул старшему унтер-офицеру, что означало приглашение продолжать.
– Когда я ему открыл дверь, он сразу заявил, что его следует немедленно заарестовать, – охотно заговорил унтер-офицер Подвойский. – Я для начала, как и положено, попросил его представиться. Он назвался московским мещанином Иваном Александровичем Колобовым. Он вошел, я попросил его покуда присесть, полагая, что у него зашел ум за разум и, немного оклемавшись, он поймет, что несет чушь, повинится и уйдет. Знаете, – глянул на Воловцова старший унтер-офицер, – таких граждан к нам иногда заносит, которые вдруг признаются в законопротивных проступках, которых на самом-то деле они никогда не совершали. В основном это нездоровые на голову люди, отпущенные из психических клиник, поскольку опасности никакой они не представляют. Случается, таких людей и не отличишь от здоровых. Вот как этого Колобова, к примеру.