И вдруг, казалось бы, ни с того ни с сего, как это часто бывает во сне, он понял, что рядом с ним идёт Тяпа, и что на самом-то деле она шла рядом с самого начала — только он почему-то не замечал её. Обезьянка, казалось, тоже только что поняла, что идёт рядом с Мишуткой. До последнего момента ей тоже казалось, что она идёт по лесопарку одна, и последнюю пару минут она тоже искала кого-то, кого ощущала, но не видела рядом.
Они с Мишуткой переглянулись и невольно взяли друг дружку за передние лапки. И вот тут-то откуда-то сверху и донёсся этот спокойный чуть дребезжащий голос: «ВСЕ ВАШИ СТРАДАНИЯ ПРОИСХОДЯТ ЛИШЬ ОТ ТОГО, ЧТО ВЫ ВСЁ ПОНИМАЕТЕ ВЕРНО!..»
«Чёрт знает что такое, — подумал Мишутка уже в процессе мытья посуды, — а главное, опять непонятно, откуда в этом лесу взялась Тяпа! Что с того, что мы с ней переспали! Ведь когда она появилась в лесопарке в первый раз, то есть в реальности, мы оба даже и не подозревали, чем всё это закончится. Да и чем, собственно, таким уж это закончилось? Ну бывает. И кому вообще от этого плохо? Живёт без мужа, сына воспитывает, — кстати, преотвратительный мальчик, — что ж ей теперь, душу себе зашить?» Он подумал ещё немного, пока отмывал сковородку с ошмётками медового омлета, а потом, прикинув, что сейчас Андрюша скорее всего в саду, всё-таки набрал её номер.
Пока звучали длинные гудки, в голове у медвежонка крутилась какая-то печальная протяжная песенка. Он уже где-то слышал её буквально на днях, но никак не мог вспомнить где. Песенка то выплывала на первый план, то уступала своё место праздным размышлениям о том, что вот ведь как странно: то, что он, Мишутка, слышит как гудок, в это же самое время Тяпа слышит как звонок; при этом он наверняка знает, что эти гудки означают звонки в квартире именно у Тяпы, а ни у кого другого — Тяпа же, слыша их, может только предполагать, с той или иной степенью достоверности, у кого это сейчас гудит в голове.
В это самое время Тяпа подумала так: «Ага! Вот ты и попался, умник! Созрел, стало быть!» После этого она сняла трубку и сказала туда «алло».
20
— Принимая во внимание уверенность высшего руководства Восточной Понарошкии в том, что они имеют отсрочку в начале военных действий как минимум до середины июня, предлагаю считать днём начала операции «Жанна д’Арк» 29-е мая! — сказал старший пиротехник Норштейн.
— Считать… — задумчиво проговорил Пиночет. — Считать можно всё, что угодно. Можно, например, считать, что Земля — это Марс или, скажем, что Вы умны, а я глуп. Но становимся ли мы марсианами в случае утраты Луны, даже если обретаем взамен Фобос и Деймос? Нет, не думаю. — подвёл он черту собственным размышлениям.
— Насколько я понимаю, — вступил в разговор генерал Гитлер, — товарищ Норштейн опирается на данные нашей разведки…
— Которая находится под Вашим началом. — закончил за него Пиночет и, выдержав паузу добавил, — Откуда у вас эти сведения? Мне бы хотелось ещё раз послушать эту увлекательную историю.
— Сведения предоставлены нашим агентом Фортуной, которая работает в Панарошкии с 29-го января сего года. Данная информация добыта ею в процессе интимного общения с майором Парасолькой… Я бы сказал, максимально интимного. — уточнил Гитлер.
— Парасолька, Домисолька… — рассеянно пробурчал Пиночет. — Скажите мне, Гитлер, а что Вы сами знаете о «максимально интимных отношениях»?
Гитлер покраснел. Пиночету же явно пришёлся по вкусу неожиданный поворот в их разговоре:
— Ведь насколько мне известно, ваша супруга фрау Анни будет вагинофицирована только в будущем году. Или вы знаете об этом от фрау Марты?
Пиночет прищурился и, подобно удаву, всё крепче сжимающему в своих смертельных объятьях незлобивую, но окончательно обречённую обезьянку, продолжал, постепенно замедляя темп речи:
— Ведь Конституция не является для Вас книгой за семью печатями, и Вы, должно быть в курсе, что супружеские измены караются у нас родовым проклятьем?
— Простите, — начал оправдываться Гитлер, — я не имел в виду ничего подобного. Я сказал лишь, что интимные отношения между нашим агентом Фортуной и майором Парасолькой были интимными ровно настолько, насколько, если принять во внимание, что Фортуна так же… — Гитлер на секунду осёкся, — так же, как и моя жена невагинофицирована, и Парасолька тоже принадлежит к доминирующему в Панарошкии гладколобковому типу мужчин.
Пиночет покрутил в воздухе курительной трубкой, пустил несколько неестественно круглых дымных колечек, походивших скорее на виниловые пластинки и, насладившись, воцарившейся в его кабинете тишиной, сказал: