— ? — посмотрел на неё Мишутка.
— Я была нужна ему в первую очередь, для того, чтобы делать… запасы! Ну, из того, что он приносил. Он хотел, чтобы у него появился тыл. Чтобы однажды он смог ослушаться Бога и быть, при этом, уверенным, что не умрёт с голоду. И когда я поняла, что главное для него вовсе не я, а этот чёртов Бог, мне стало неинтересно… Тогда я и забеременела.
Мишутка сдержанно усмехнулся. Тяпа же продолжала:
— Ну что я могу поделать, если мне неинтересны глупые мужчины? Ведь только глупый мужчина делит мир на Бога и Женщину! Ты так не считаешь?
— Когда в тот вторник ты собрала вещи и исчезла из его жизни… о чём ты думала? Ты хоть сказала ему об этом? Хотя бы потом? — вместо ответа спросил Мишутка. Тяпа некоторое время молчала, а потом пожала плечами.
— Я часто думаю, — сказала она чуть медленней, чем говорила до этого, — почему все европейские медведи всё время хотят подвести весь мир во всём его пресловутом многообразии явлений, предметов и поступков под какую-то систему, пусть даже и архисложную. Я думаю об этом с тех пор, как тебя узнала, но не нахожу ответа.
— А он знает, что с тобой стало потом? Он знает, что Андрюша его сын? Знаешь ли ты о нём что-нибудь? — не унимался Мишутка.
— Знает. — Тяпа выпустила дым. — Кто-то ему рассказал. Я с тех пор с ним не встречалась. Что о нём знаю я? Говорят, вечером того самого вторника, когда я ушла, он роздал все наши съестные припасы соседям, а на следующее утро сорвал свой последний кокос и, в составе гуманитарной помощи, уехал во Вьетнам добровольцем. Не знаю, можно ли этому верить, но если это правда, то по всем законам Удача должна была отвернуться от него на 64 недели. Среда — это уж слишком! Такое карается невезением в кубе.
— Почему именно во Вьетнам? — улыбнулся Мишутка, уже не скрывая снисходительных ноток.
— Нет, ну он, наверное, понастроил себе каких-нибудь трёхэтажных теософских конструкций — в этом уж я не сомневаюсь. Тут вы все мастера! Однако я думаю, что он поступил в действующую армию, чтобы быть на довольствии. На войне можно прожить и без кокосов. Не знаю, как ему удалось обойтись без Удачи, но, говорят, он выжил, а теперь и вовсе работает дантистом где-то на Тибете.
Мишутка сдержанно хмыкнул.
— Сегодня ведь тоже вторник. — улыбаясь, заметил он. Тяпа тоже улыбнулась и даже из вежливости хмыкнула.
— Слушай, — спросил Мишутка, — а почему кокосы можно собирать только по вторникам?
— Потому что вторник управляется Марсом. — ответила Тяпа.
После этого он взял её прямо на кухне.
— А какой он был породы? — спросил медвежонок сразу после шестьдесят четвёртой фрикции.
— Он… был… макакой… — с трудом ответила Тяпа. — Оч-чень умной ма-а-какой.
Мишутка с невероятной отчётливостью вспомнил свой сон про мотоцикл с коляской. Он хотел уж было всерьёз задуматься обо всём этом, но в этот момент на него навалился оргазм. По этой же причине он не обратил никакого внимания на то, что именно в этот миг в огромной алюминиевой кастрюле с недавно закипевшей водой стали одна за другой всплывать готовые к употребленью… галушки.
23
— …И секрет их изготовления был безвозвратно утрачен, — закончил свой рассказ дядя Володя, — а теперь спать. Завтра я тебя в сад поведу. Поэтому подъём на полчаса раньше!
— Спокойной ночи, — тихо сказал Ваня, повернулся на другой бок и закрыл глаза.
Он всегда закрывал глаза заранее. Ему казалось, что если этого не сделать, то сон никогда не придёт, потому что Олле Лукойе ни за что не станет крутить свои зонты зря, то есть попусту тратить свои силы на тех, кто ещё не готов увидеть всё в настоящем виде. Пусть ими занимается весь остальной, видимый, мир, если ему, конечно, больше нечем заняться.
В эту ночь Ване приснилось, что он едет в современном быстроходном танке по бескрайней пустыне, а справа от танка, то отставая, то догоняя их вновь, бежит стадо слонов. Но это не было сафари. Слоны взялись откуда-то сами по себе (вероятно, они возвращались домой от верблюдов) и бежали за танком примерно из тех же соображений, из которых преследуют велосипедистов собаки.
В танке, кроме Вани, было ещё трое танкистов, и они всё время разговаривали о каких-то дырках, хитро перемигиваясь и хохоча во весь голос.
Потом они приехали в Дамаск, чтобы выведать секрет выплавления знаменитой стали. Впрочем, возможно, они приехали вовсе и не в Дамаск, а в древний Киев, чтобы заново овладеть утраченным ныне искусством изготовления особо прочных русских кольчуг. Тех самых, что не берёт не один меч, пусть даже и самый татарский.