- Ни слова! - рявкнул Вон. - Не забывай, в чьих руках молоток.
Грег каким-то образом сумел подавить смех.
- А для "кремового выстрела"... - объявил Вон. - Грег... терку для сыра.
Эта идея пришла Вону в голову, когда он пару раз ободрал об такую терку костяшки. После разочарования от почти бескровного воздействия отвертки, казалось, она должна была помочь. Грег взялся за ручку отвертки, чтобы как следует растянуть орган Билла, который к тому времени основательно набух от вмешательства, и стал уже совершенно бесполезен. Вон приложил к нему терку и принялся скрести, словно некто, страдающий синдромом навязчивых состояний, пытающийся оттереть губкой свой белый "Кадиллак". Ему казалось, что крики Билла вот-вот прорвутся сквозь клейкую ленту. Словно зачарованный, он наблюдал, как тот видит и чувствует, как кожа и эректильная ткань отрываются от его члена. Наверное, самым завораживающим во всем этом был звук - влажный и какой-то неуверенный. С головкой пришлось повозиться, так как ширина терки превосходила длину члена. Вону пришлось даже упереться локтями. Кровь с наструганными кусочками плоти проникала сквозь дырочки терки и скапливалась у нее на дне. Потом, растекаясь по стулу, капала на полиэтилен, расстеленный на полу.
- Черт! - воскликнул Грег. - Осторожнее! Ты мне пальцы порежешь!
Вон принялся лупить Билла молотком по макушке, пока удары не стали более глухими, а потом и вовсе не сменились чавканьем. Похожие на грибы комочки мозга сыпались Биллу на лицо и колени, где смешивались с генитальной "стружкой". Неопытному зрителю показалось бы, что у Билла случился выкидыш.
Пока Вон уделывал его, Грег готовился к любовной сцене с Гейшей. Она отвернулась от Билла в тот момент, когда они стали перебирать отвертки, поэтому не видела, что с ним случилось. Но слышала она достаточно, чтобы чуть не сорвать столбики у кровати. Но, к счастью для мира кинематографа, узлы на простынях не позволили ей этого сделать. Решено было оставить ее лежать лицом вниз - ради удобства Грега.
- У тебя есть "Джергенс" (крем для тела - прим. пер.) или что-нибудь в это роде? - спросил он. Они дали ей вытереться насухо после сцены с ванной, и "насухо" было здесь ключевым словом.
- Без смазки может быть больно.
Вон снял камеру со штатив и подошел к кровати.
- Извини, но нужно чем-то жертвовать ради искусства.
Грег погрустнел, но потом улыбнулся.
- Природа поможет.
Он зажал одним пальцем левую ноздрю, и с силой выдохнул через правую. Сложив ладонь чашечкой, принял струю мокроты и быстро намазал на полувставший член... Тот пришел в полную боевую готовность. Гейша, услышавшая обмен репликами и звук сморкания, принялась снова биться и извиваться, но Грег привык, что женщины пытаются избегать его подобным способом. Ровно через две секунды он был уже внутренне спокоен.
Он ослабил ей кляп, чтобы записалось немного криков, потому что по гримасе Гейши не было понятно, от боли она вопит или от восторга. Подобным фильмам вряд ли была свойственна неопределенность. Он сделал все возможное, чтобы в кадр вошли лучшие части ее тела, одновременно стараясь не включать менее аппетитные конечности Грега. Когда подошло время сюрприза, он подошел к подножию кровати, постоянно держа ее гладкое, бронзовое тело в видоискателе. К тому времени, Грег уже кончил, кряхтя, по мнению Вона, слишком уж театрально, а потом отстранился от нее с тяжелым вздохом, словно только что тягал 400-фунтовую штангу. Вон начал было сомневаться в собственном психическом здоровье, увековечивая каждый изгиб женского тела, лежащего перед ним на животе. Неужели он позволил Грегу урвать себе Гейшу Хэммонд? Из-за какой-то мерзкой пены в ванне? Нужно, чтобы его заперли где-нибудь, где он уже не сможет навредить себе. Вон продолжал держать камеру, пока Грег не застегнул брюки и не принял ее у него. Потом Вон подошел к инструментам, разложенным перед Биллом Гласскоком, и выбрал кусачки. Это была непростая съемка, так как нужно было следить, чтобы Гейша не двигала ногами и не испортила ракурс.
Поняв, что сотрудничать она не собирается, Грег стал снимать, а Вон снова заткнул ей рот кляпом и приложил к ее икрам ножовку. Эти маленькие жертвы ради искусства причиняли ему настоящую боль. Но он решил, что, если хотя бы рот и задница останутся при ней, он сможет получить величайшее удовлетворение от надругательства позже. В конечном счете, Грегу снова пришлось устанавливать штатив и пихать пилу слева, в то время как Вон тянул ее вправо. Зубцы уловили ритм и принялись рвать упругую плоть. Из углубляющихся симметричных порезов на конечностях хлынул богатый малиновый цвет. Кости оказались предсказуемо прочными, но даже им в итоге пришлось уступить под усиленным напором. Вон отчленил конечности без особых усилий, разорвав остатки артерий, вен и сухожилий. Это походило на фокус, в котором маг и его ассистент распиливают ящики и разводят их в стороны. Грег отбросил брызжущие кровью обрубки, оставив их на потом. Быстро перерезал один из удерживающих Гейшу узлов, забрался на кровать и встал над ней, широко расставив ноги. Затем схватил ее под руки и поднял. Уложив ее лицом вверх, он надавил ей локтем на грудь и с удовольствием отметил, что обрубки взорвались красным с куда большим напором. Он свесил ее с края кровати, удерживая при этом на месте, так чтобы у Вона был свободный доступ.