Найт вполне закономерно беспокоился об участи родных и близких. Тем более что многие Мастера начали бунтовать. Да и господин Миккейн, по словам Майкро Старра, отличался вольнодумством. Он имел все шансы впасть в немилость новому правительству.
Теперь Найт переписывался с любимым учителем гораздо чаще, чем раньше, а то и подолгу общался с ним по видеосвязи. И с каждым разом всё тревожнее всматривался в лицо историка, на котором мелькали сумрачные тени наверняка непозволительных мыслей.
Найту удалось разузнать кое-что о своей семье. Старший брат, по словам господина Миккейна, правит вполне сносно. Отец, Мигель Ирон, прикупил маленький домик на окраине, отошёл от дел окончательно, даже отказался от всех своих женщин, вернув их в Оазисы, завёл сад. На расспросы о себе самом историк отвечал очень скудно, почти нехотя. Как Найт ни старался, ему не удалось вывести его на откровенную беседу.
Все выходные, не так часто выдававшиеся, Найт проводил у Генриха и Штэфа, на многие часы оккупируя ноут.
Он никак не решался созвониться с родными, лишь следил за их домами и жизнями с высоты навигационных спутников, разглядывая такие близкие и такие далёкие улицы и парки милой провинциальной Броксы, знакомые ещё с академической юности места.
Иногда на прозрачных, бесцветных глазах-визорах дрожала тонкая плёнка влаги. Но ни одна слезинка не падала с белых ресниц.
Найт решил, что лучше не приставать к братьям и отцу, а просто незримо присутствовать в их жизни, наблюдать глазами спутников. Приближаться на двенадцать метров, регламентированных для частного гражданского лица.
А однажды он не выдержал и, пользуясь своими новыми связями среди координаторов (а именно — связями с вернувшимся в столицу Дитрихом Джексоном, некогда работавшим на Мастера Шакса), сумел по данным биочипа определить через спутник координаты Дэла.
Сцепив руки в замок и положив на них подбородок, молодой «Шершень» жадно следил за всеми передвижениями Дэла, чувствовал, как судорогой сводит сердце от непонятной тоски. Но как только за спиной начинали маячить братцы, Найт поспешно закрывал окно с виртуальной картой. А потом приходилось начинать всё сначала.
Однажды Найт настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как рядом возник один из близнецов и по-хозяйски взгромоздился к нему на колени, точно на стул.
— Уже устал смотреть, как ты мучаешься! — сказал Генрих (а это был именно он) и деловито застучал по клавишам.
По давней привычке он вышел из душа в чём мать родила, и уши Найта пылали от смущения и растерянности.
— Эммм… Генрих, я… — Найт неловко пытался выключить ноут или хотя бы закрыть окно, но Генрих не давал, со смехом отталкивая его плечами.
— Вот, готово, — сообщил он. — Теперь тебе достаточно будет активировать жучок, а не мучиться каждый раз с координатным поиском через спутник.
— То есть?
— Я к твоему Дэлу прикрепил жучок. Захочешь его увидеть, нажимаешь вот эту иконку… сейчас специально для тебя на рабочую панель вынесу… вот… в общем, сюда нажмёшь.
Ткнув пальцем в маленькое абстрактное изображение, Генрих извернулся лицом к Найту так, что оседлал его колени, и обвил его шею руками как ни в чём не бывало.
— А за это я хочу…
Он прикрыл глаза и потянулся губами к губам, Найта. Тот отодвинулся насколько смог и решительно положил руки на плечи приятелю.
— Чего такое? — недоумённо уставился на него Генрих.
— Эм… послушай, — проговорил Найт, нахмурившись, — я, конечно, тебе очень благодарен за помощь, но всё же, может, мы как-то…
— А мы и как-то, и так-то, и сяк-то, мы по-разному, — усмехнулся Генрих и настойчиво потянулся снова. Найт решительно остановил его.
— А как же Штэф?
— А, его позвать? — в голосе Генриха был лишь задор и энтузиазм. — Это мы мигом! Обожаю групповушки!
— Да какая к чёрту групповушка?! Ты что, не понимаешь ничего?! — Найт встал, спихнув Генриха с коленей. — Это у вас, может, нормально… как вы там говорите… сексоваться. А со мной не выйдет! Я не собираюсь быть ни твоим… кхм… сексовником, ни твоего братца, ни вас обоих! Вы отличные ребята и хорошие друзья. Но это ваше поведение…
— Ты чего так разошёлся? — совершенно искренне изумился Генрих. — Если не время, извини! Давай договоримся, когда тебе удобно, или сам скажи, когда захочешь.
— Да не захочу я никогда, как ты не понимаешь? Вы с братом для меня лишь друзья. Даже, я бы сказал, хорошие приятели, а не друзья. Прости, если обидел…