— Борделем? — изумился молодой киборг.
— Ну да. Официально, конечно, там просто кофейня на первом этаже. Но много кто в Броксе знает, какие удовольствия продаются за дополнительную плату в подвальчике этого же дома. До сих пор лавочку не прикрыли, потому что владелец регулярно платит дань Мастеру. Так всё же… У тебя какой-то личный интерес? Не припомню, чтобы Мастер Ирон или его секретари приказывали следить за этим вертепом.
— Д-да, у меня личный интерес, — согласился Найт, уже усиленно раздумывая.
Больше старшему координатору ничего не удалось вытянуть из молодого киборга.
Найт решил наведаться в бордель в тот же вечер. И обязательно дождаться химеру. От неё до сих пор исходит опасность для отца.
Однако Люций как будто почуял слежку и не появился ни в этот вечер, ни в несколько последующих. Найт упрямо продолжал крутиться неподалёку от борделя, стараясь не попадаться людям на глаза. Его легко запомнят — слишком уж приметная внешность, и слухи о том, что он здесь, наверняка очень быстро достигнут ушей Люция.
Как бы то ни было, упорство принесло свои плоды.
Однажды Найт увидел, как к обшарпанной железной двери чёрного хода прошмыгнул из подворотни хорошо знакомый ему «городской байкер» с копной желтовато-белых волос.
Молодой киборг устремился следом. Спустился по стёршимся каменным ступенькам и постучал в закрытое заслонкой окошко в двери. Открыли сразу же. Найта очень внимательно смерил подозрительный взгляд, мутноватый от наркотиков.
— Чего надо? Мы регулярно платим.
— Да я не по работе… То есть не по своей работе… — Найт замялся и сунул руки в карманы штанов в стиле милитари. Такие довольно популярны среди рабочей молодёжи и среди клубных тусовщиков. В целом Найт выглядел сейчас как праздный повеса. И его стеснение помогло хорошо сыграть роль охочего до «клубнички», но неискушённого клиента.
— Ааа… Ну так бы сразу и сказал.
Окошко закрылось, а через пару секунд дверь с лязгом и ржавым скрежетом отворилась.
Найт шагнул в полумрак, на всякий случай готовый к бою. За дверью оказался внушительных габаритов детина с кривым, явно сломанным носом.
— Только вот игрушки проносить нельзя, — сказал он, протягивая руку. Найт догадался, что от него требуют сдать оружие. Конечно, не очень хорошо. Но нельзя вызывать подозрения.
— Ах да, разумеется, — сказал он и положил на протянутую ладонь кобуру с пистолетом-пулемётом. В случае чего придётся вступать в рукопашную с химерой.
— Первый раз? — подмигнул ему детина. Найт кивнул.
— А, тогда тебе лучше к Лакомке. Четвёртая комната.
Поблагодарив за столь трогательную заботу, Найт спустился по ступенькам в подвал и оказался в весьма уютном, хоть и маргинальном, помещении с кирпичными стенами. Оно было задрапировано красными и чёрными портьерами, чувственно освещено ярко-малиновыми бра и заполнено сладковатым дымом. У стен стояло несколько диванчиков, на одном из которых возились то ли три, то ли четыре тела. Наверное, комнат свободных не было… На столике перед их диванчиком стоял кальян — источник дыма.
Из холла вело несколько коридоров, слабо освещённых такими же бра. Найт сунулся в ближайший и увидел ряд пронумерованных дверей. Конечно же, ему было совсем не интересно искать какую-то там Лакомку. Мысли юноши занимала только не в меру разумная химера. От компании на диванчике вряд ли можно сейчас добиться вразумительного ответа о её местонахождении. Детину на входе лучше не спрашивать, проще повесить себе на грудь табличку: «Я собираюсь учинить погром с возможным смертоубийством в вашем милом заведении». Придётся искать самым примитивным способом.
Найт толкнул первую попавшуюся дверь. Люция в крошечной спаленке, практически полностью занятой кроватью, не оказалось. Зато появление киборга напугало местную работницу — молоденького транссексуала — и её клиента. Извинившись, Найт продолжил поиски.
Открыв очередную дверь, юноша бегло осмотрел «траходром» и, не обнаружив неуловимую химеру, хотел было ретироваться. Но так и застыл на месте.
У зеркала стоял с расчёской абсолютно голый черноволосый мужик чудовищных габаритов с полным набором стабилизаторов на позвоночнике. Впрочем, он был не совсем голым: на нем красовались тёмно-синие чулки на ажурных подвязках и лаковые белые туфли на платформах и двадцатисантиметровых каблуках. Мужчина отвлёкся от расчёсывания шиньона из искусственных волос и обратил томный взор на вошедшего.