Одновременно с резней сербов в Ливно усташи совершали массовые убийства и в селах ливновского уезда.
Село Голинево находится в 15 км от Ливно. В этом селе жили вместе сербы, хорваты и мусульмане. В селе было около 50-ти сербских домов. Однажды в июле 1941 года в это село пришли усташи из Ливно и с помощью местных хорватов и мусульман собрали все сербские семьи и увели их якобы на допрос. Выстроили их в поле на краю села, где вначале связали и ограбили, а потом взрослых мужчин вместе с сыновьями отвели на гору под названием “Тупница” и здесь их всех живьем сбросили в пропасть. Через три недели после этого двое детей каким-то образом сами выбрались из пропасти. Поскольку эти дети очень ослабли после пережитого страха и от голода, начальник уезда поместил их в больницу в Ливно. Но усташи узнали об этом, пришли однажды в больницу и убили этих детей прямо в больничных постелях. В тот же раз усташи убили в больнице и всех других сербов, которые находились там на лечении.
Женщин и детей из села Голинево усташи отвели на гору “Комашница” и здесь сбросили в пропасть, на дне которой протекает река. Позднее река Цетина выносила оттуда отдельные трупы.
Таким же образом и в то же самое время усташи совершили массовые убийства сербов в селе Главице, которое находится на расстоянии около 8 км от Ливно. В этом селе спаслись бегством лишь шесть сербских семей.
В селе Пролог жила всего одна сербская семья — Арнаут. Все остальные жители были хорваты. Однажды ночью местные хорваты ворвались в дом этой сербской семьи и вывели оттуда отца, мать, сына, жену сына и троих детей под предлогом, будто их переселяют в Сербию. Всех членов этой семьи той же ночью отвели в поле на краю села и там застрелили, оставив трупы в поле. Назавтра пришли те же усташи, чтобы закопать тела убитых, и обнаружили одну живую девочку 10-ти лет, имя которой было Мара. Эта девочка, Мара Арнаут, сидела среди трупов, прислонившись к своей мертвой матери. Когда она увидела усташей, то стала просить, чтобы они ее не убивали, говоря: “Дяденька, я живая, не убивайте меня”. Усташи и эту девочку убили и ее труп закопали вместе с остальными трупами членов семьи Арнаут.
В селе Лиштани было всего четыре сербские семьи — Цветичи. Остальные жители были хорваты. Однажды в июле 1941 года хорваты-усташи из этого села собрали членов всех четырех семей, отвели в поле на краю села и там убили. Спасся лишь один мальчик, который случайно в это время пас в лесу скотину.
В селах Горни- и Дони-Руяни в июле 1941 года усташи также совершили массовые убийства сербов. Часть сербов из этих сел убили тут же в селах в домах, а часть отвели в лес под названием “Кланац”, там связали, избили, а потом живьем сбросили в пропасть. Вслед за ними бросили еще несколько бомб и камни. В этих двух селах убито около 500 сербов — мужчин, женщин и детей.
Через 38 дней после того, как это случилось, итальянским военным властям стало известно, что в той пропасти в лесу “Кланац” есть живые сербы. Они немедленно организовали спасательные работы и вытащили 13 живых сербов. Среди спасенных были и женщины, и дети. Нам известно, что фамилия некоторых из спасенных — Лалич. Всех этих сербов итальянские власти отправили в Ливно и поместили в больницу на лечение. Кто-то из них в больнице умер, а кто-то остался жив.
В июле 1941 года усташи совершили массовые убийства в селе Чапразлие. В этом селе местные хорваты-усташи убили около 200 сербов — мужчин, женщин и детей, а их дома разграбили и подожгли.
29 июля 1941 года усташи из Ливно пришли в село Челебич и там созвали местных хорватов на собрание, на котором сообщили им, что из Загреба от Павелича получено приказание: все сербы должны быть уничтожены, и хорваты в своих селах должны сербов убивать. Затем усташи из Ливно раздали хорватам из Челебича оружие и сразу приступили к делу. Окружили поля, на которых сербы работали, и предложили сербам сдаться, объяснив свое требование тем, что должны их арестовать, поскольку в Гламоче идет борьба с четниками и усташи опасаются, что сербы присоединятся к ним. Сербам обещали, что через несколько дней их выпустят на свободу. Сербы в это поверили и сдались хорватам, своим соседям. Хорваты в тот же день до шести вечера заперли всех мужчин-сербов из Челебича в начальной школе, всего — 150 человек. Между шестью и восемью часами вечера пригнали и посадили под арест женщин и детей. Около девяти вечера женщин и детей выпустили, объявив им, чтобы они шли домой, а мужчины останутся и через несколько дней также будут отпущены.
В ту же самую ночь около часа пополуночи хорваты из Челебича, вооруженные винтовками и пулеметами, собрались перед зданием школы. Всех арестованных сербов связали колючей проволокой и веревками, а затем погнали в лес к пропасти под названием “Бикуша”. Здесь их выстроили у края пропасти и избивали прикладами и палками, а потом стали группами бросать живьем в пропасть. Когда Вуйнович Зейкан увидел, что им нет спасения, он крикнул остальным сербам: “Прыгайте все за мной в пропасть!”. И все прыгнули вслед за ним. Среди этих сербов был и Црногорац Джордже, брат допрошенного Црногорца Любы. В этой пропасти есть выступы (скамейки), и большая часть сербов задержалась на этих выступах, тогда как другие упали на дно. Те, которые задержались на выступах, остались живы. Усташи после этого бросили в пропасть несколько бомб и камни и, думая, что все сербы мертвы, ушли домой. И в тот же день ночью собрали женщин и детей из Челебича, привели в здание начальной школы и там их всех убили. Тогда было убито около 300 женщин и детей.
Црногорац Джордже первым освободился от веревок и каким-то образом выбрался из пропасти. Он тотчас же раздобыл и принес длинные веревки и вытаскивал из пропасти остальных оставшихся в живых сербов. Так около восьмидесяти сербов — мужчин из Челебича были спасены из “Бикуши” в лесу “Лисковац”. Црногорца Стевана, отца допрошенного Црногорца Любы вытащили из “Бикуши” спустя 31 день. Сразу после этого он, вследствие истощения, умер в селе Расоновцы.
Сербы, которые, как это было описано, выбрались из пропасти “Бикуша”, отправились в сербские села босанско-граховского уезда и рассказали обо всем, что с ними произошло. В селах этого уезда они немедленно организовали сопротивление дальнейшему насилию усташей. Усташи испугались и не осмелились продолжать резню.
Совершив массовые убийства, усташи из Челебича разграбили все сербские дома.
20 августа 1941 года в Ливно пришли итальянские войска, которые вскоре разоружили усташей, и после этого резня сербов в этих местах прекратилась.
По полученным на сегодня данным до 20 августа 1941 года в уезде Ливно убито в общей сложности 5 000 сербов — мужчин, женщин и детей.
Описанной резней сербов в ливновском уезде руководил д-р фра Сречко Перич, францисканец из монастыря Горица близ Ливно. Этот монах — родом из ливновского уезда, а его сестра в том же уезде замужем за сербом. Он до резни однажды в воскресенье призвал собравшихся хорватов с алтаря церкви в Горице начать массовые убийства сербов следующими словами: “Братья хорваты, идите и колите сербов. Прежде всего заколите мою сестру, которая замужем за сербом, а потом всех сербов подряд. Когда покончите со своим делом, приходите ко мне в церковь, где я вас исповедую и причащу, и все грехи вам будут отпущены”. После этого началась резня сербов.
Убивая сербов, усташи одновременно грабили сербские дома, а потом поджигали.
Закончив резню, усташи собирались разрушить все православные церкви в ливновском уезде, но им помешал приход итальянских войск.
В ливновском уезде сербов не принуждали перейти в римско-католическую веру, поскольку они были обречены на смерть все до единого. Спас их от полного истребления только приход итальянских войск.
Особенно отличились в преследованиях сербов и как усташи: д-р фра Сречко Перич, францисканец из монастыря Горица близ Ливно, который в королевской Югославии долгое время был римско-католическим священником в Нише. Вместе с этим монахом в гонениях на сербов принимали участие и другие монахи из этого монастыря — около двадцати монахов, — которые также выступили как усташи, но их имен мы не знаем. Вместе с Перичем и другие монахи этого монастыря подстрекали хорватов к массовым убийствам сербов. Далее отличились в преследованиях сербов и как усташи: д-р Урмович Дра-го, адвокат; Каич Владо, приказчик; Слипчевич Владо, владелец автобуса; Лиович, усташский офицер, вернувшийся из эмиграции; Язво Йоко, начальник общины в Лив но; Чевро Иво, трактирщик; Готовац Стипа, трактирщик, и его сын; Франич Чоко, торговец; Франич Тони, по прозвищу “Мадьяр”, красильщик; Богич Стипо, торговец, и пятеро его братьев; Клаичи Прешо и Драго, учителя начальной школы, которые посещали Сербское просветительное общество “Просвета” в Сараево; Каич, по прозвищу “Цици”, со своими братьями Крстаном и Бошко; Оличи Никола и Мийо, ткачи; Тустович Владо, бывший служащий Военно-технического института в Крагуевце; Каич Нико, торговец; Тадич Станко, пекарь; Грабовац Звонко, делопроизводитель общины; Павичич Раде, учитель, и его сестра Павичич Ковилька, портниха; один мулла, имя которого мы не знаем и который в королевской Югославии выдавал себя за серба; Чакар Смайо, мясник; Ярич, цыган, торговец скотом; братья Борачи, цыгане; Мурга, мясник; Олибич, шофер, — все из Ливно; Чачия, крестьянин из Сувачи, который был в эмиграции вместе с Павеличем; Франич Пераица и Барач, шоферы из Губера, и многие другие, чьих имен мы не знаем. Можно с чистой совестью сказать, что все хорваты и мусульмане, за редким исключением, или участвовали в резне сербов, или одобряли ее. К усташскому движению в этом уезде присоединились, активно в нем участвуя, и все местные цыгане. Не одобряли резню: Чизмич Алия, учитель; Чизмич Муко, шофер; Дуран Хасан, шофер, и Паич Шиме, столяр, — все из Ливно. Хорваты их за это возненавидели и донесли хорватским военным властям, что те коммунисты, вследствие чего их арестовали и интернировали.