Брр! Тем более Коряпышев вспомнил, что граф Влад Цепеш, больше известный как Дракула, был подданным Австро-Венгрии, следовательно, по роду вампирской службы, мог иметь здесь массу родственников по крови, – таких же злобных вампиров, как он сам. Утешало только, что время вампиров еще не пробило – часы на стене показывали только половину второго.
Вампирша перехватила его взгляд на часы.
– Господин элезредаш! [15] – услышал Коряпышев ее голос, бывший, в отличие от внешности, на редкость приятным. – Господин элезредаш!
Коряпышев едва не купился, дернувшись в кресле, но подполковником, к которому обращалась праправнучка Дракулы, был, естественно, не он. За спиной хлопнула дверь – и вошел тот самый «элезредаш», которого призывала вампирша с ангельским голоском.
Коряпышев вспомнил, что в венгерской полиции каждому следователю положен секретарь, дабы дипломированный специалист не тратил время на бумажную волокиту, а мог бы подумать, выстроить стратегию и тактику допросов. Теперь ему предстояло испытать все преимущества зарубежной системы на собственной шкуре.
Пока вампирша готовила к работе ноутбук, у Коряпышева оставалось несколько минут, чтобы сообразить, откуда растут ноги всей этой дикой, нелепой истории. И по всем прикидкам выходило, что ноги растут – от ушей. Но отнюдь не от розовых ушек Пиланго, а от ушей Стефана, который подслушал их разговор. Или же от «ушей» электронных, внедренных в бокал со свечой, либо просто под столешницу. Да мало ли других удобных мест! Он, установивший не один десяток «закладок», знал это не понаслышке.
Но вот чьи это были «уши»? Какой спецслужбы, или какой ОПГ? [16]
Больше времени на логические построения – какими бы поверхностными они ни были – Коряпышеву не дали. Хотя его паспорт лежал перед вампиршей на столе, они начали, как положено, с установочных данных.
– Гражданство?
– Россия. И как гражданин России я…
– Свое заявление вы сделаете потом. Имя, фамилия?
– Коряпышев Светозар, – ответил он, памятуя, что венгры первой всегда называют фамилию.
– Цель прибытия в страну?
– Участие в фиесте воздушных шаров.
– В качестве?
– В качестве журналиста.
– Где и когда вы познакомились с Рохани Иштваном?
– Не знаю такого.
– А знаком ли вам этот предмет? – спросил, наконец-то выходя из-за спины Коряпышева, следователь. Это был плотный мужчина с прокуренными седыми усами, цветом лица напоминавший цвет национального венгерского достояния – красного перца. Двумя пальцами он держал за уголок пластиковый пакет с большим складным ножом.
– Нет.
– Тоже нет. Хорошо. Так и запишем… – кивнул головой следователь и неожиданно сменил тему: – А где вы, уважаемый, столь хорошо выучили венгерский язык?
Коряпышев уже понимал, что влип по полной, но пока находится не в службе контрразведки, а в обычном полицейском участке, и, скорее всего, именно том самом, который примыкает к ресторану «Столетие». Наверняка здешние менты не один раз за день туда забегают: чашка кофе, рюмка палинки, стаканчик фреча. Так устанавливаются неформальные отношения, благодаря которым Коряпышев проделал обратный путь: из ресторана – в участок, где на него сейчас и повесят убийство скрипача.
Но вопрос о языке был вопросом не полицейского, а уже контрразведчика, и при первых же словах этого вопроса Коряпышев постарался изобразить на лице туповатое выражение (честно признать, это не потребовало больших усилий).
– Филологический факультет Ленинградского университета, – сказал он на автомате, припомнив «легенду» (да никогда и не забывал, так глубоко внедрилась в подкорку), которую использовал, работая с венграми. – Финно-угорское отделение.
– Правда?
– Да. Вторая группа.
– Крови? – встрепенулась вампирша в мундире прапорщика, отрываясь от клавиатуры ноутбука.
«На самом деле между вампиром и прапорщиком действительно много общего», – неожиданно подумал Коряпышев, но вслух сказал: – Вторая учебная группа.
– У кого что болит… – усмехнулся следователь. – Не суетись, Марика. Сходи лучше в технический отдел, узнай, что там у них со сканером. Нашему гостю уже пора «сыграть на фортепьяно».
– В техническом отделе сейчас обеденный перерыв.
– Все равно сходи к ним, – в голосе седоусого зазвенел металл гусарской сабли. – Дождись и позвони сюда, когда они будут готовы снять отпечатки пальцев.
– Поронч! [17] – Марика дисциплинированно вытянулась «во фрунт», и Коряпышев некстати подумал, что как раз в Венгрии российская установка для сохранения генофонда была бы как нельзя более кстати, чтобы хоть чуток улучшить породу.