Шторм и в самом деле ужасен, особенно для относительно спокойного Черного моря. Морские волны вздымаясь, напоминают взбесившихся быков, бодающих корабли. Вот, например как падает такой свинцовый молот, ударяясь тысячетонной кувалдой в подбрюшье парохода.
Английский фрегат "Виктория", со сломанными палубами вяло дрейфует и уже наклоненный грозит затаранить себя в побережье. Несколько десятков матросов уже смыло за борт. Они не слишком долго смогли продержаться на буквально кипящей, котлом Везельвула огненной воде.
Перекошенные лица, судорожно сведенные вместе скулы. Обилие жертв...
Старый матрос Гарри Смит как всегда споен - буря знатная, но штормовые сороковые широты южного полушария порой дарили штормы куда покруче и девятый вал выше. Но и тут фрегат буквально трещит и грозит разорвать на части. А вода за кормой холодная. Правда, не настолько чтобы человек моментально превратился в ледышку. Накопленное за лето тепло еще не успело улетучится и...
Все равно плоская бутылочка виски приходится как никогда кстати. Чудесный чудь сладковатый, но терпкий напиток - какая ласковая и бархатная волна струится по горлу и медленно опускается к животу, наполняя тело энергией, а мысли радужными переживаниями и чудесными окрасками.
Тут уже и без чертей. Все круто! Не страшно то, что шныряют и перекатываются по вспученной поверхности - выглядят совсем не страшными!
Наоборот такие забавные чертики, что хочется им крепко пожать руку.
В пьяное лицо матроса плеснуло ледяной волной - фрегат уже стал угрожающе крениться на левый борт.
Матрос пьяно прорычал:
- О море, море, море, море - сидят вороны на заборе!
Сорванная штормом пушка носится по палубе, словно лихой конькобежец. Вот одному из юнг не повезло - мальчика попал под колеса и теперь корчился в ужасных муках. Кости на ногах раздроблены, а водичка, словно из колеса для казней все прибывает. Матрос впрочем, даже видимости сочувствия не изобразил:
- Такова жизнь мальчуган! - И пьяно икнув, пропел. - Наш девиз четыре слова - тонешь сам - топи другого!
Фрегат, похоже, получил пробоину, или точнее разошелся плохо склепанный шов на железе. Пробитое нутро посудины - зияло, словно черная дыра, в чреве планеты, а потоки воды врывались словно дикие кочевники.
А всплескивания еще более зловещие, чем дикие крики или наоборот шипения гадюк.
Матрос, пошатываясь с трудом стал на две ноги и пробасил:
- Полундра - свистать всех наверх!
И тут же ударило вроде бы мягкой, но жутко увесистой палицей. Захлебываясь бородач пытался что-то веселое спеть, но его неумолимо влекло в пучину, а на харю словно нацепили увесистый и беспросветный кляп!
А стихия продолжала бушевать и казалось все набирает обороты.
Ставший ребенком Олег Рыбаченко выскочил из укрытия на улицу и принялся яростно шлепать босыми, мальчишечьими ножками по покрытым стеклянной коркам лужам. Но вскоре зубы застучали от ледяного ливня, и он шустро вернулся назад в теплое помещение.
Почти сразу же появилась великолепная Таша.
Девушка и не скрывала свою радость, указывая на небо и тряся своей увесистой грудью:
- Вот, наконец, и Боженька стал нам помогать!
Босоногий в одних лишь шортах мальчишка, Олег Рыбаченко кривя свою круглую рожицу, возразил:
- Боги русские, верю сильны,
Но они помогают не слабым!
Если Родине служат сыны,
То сильней не найдете державы!
Симпатичная Таша демонстративно скривилась и заметила:
- То, что прилагательное ты рифмуешь с существительным - это уже прогресс!
Мальчишка-поэт рассмеялся и логично заметил:
- Раз дощечка, два дощечка будет лесенка - раз словечко, два словечко - станет песенка!
Девчонка-мутант неожиданно двинула мальчика ладошкой по губам и рявкнула:
- Плагиатор ты малолетний!
Олег в ответ атаковал вертушкой, он уже недурно умел растягиваться, но разумеется против противника такого класса его жалкие попытки атаковать выглядели смешно.
Крутая Таша контратаковала, поймав пацана босыми пальчиками за нос и даже оторвала его от пола заставив смешно дрыгать, блестящими от песчаных луж пяточками.
Мальчик попробовал ущипнуть злую тетю в икру, но кожа у воительницы-мутанта ни чета даже пресловутой аллигатоской шкуре. Так что пальцы лишь скользнули по глянцевой коже. Олежка взвыл:
- Ой, не надо, ведь больно как!
Когда Светлана его отпустила, на всем лице буквально вздулась большущая слива.
Мальчишка погрозил злой тете кулачком и неожиданно спросил:
- А меня совершать диверсию возьмете?