Д-р Иордан явился в Белый Дом в строгом фраке, все время почтительно стоял перед президентом и в высокопарных торжественных выражениях излагал сущность пацифистской идеи и своих проектов.
Форд явился в Белый Дом в простом пиджаке и, не дожидаясь приглашения президента, развалился в кресле, перекинув левую ногу через ручку и во все время беседы болтал ногой.
Разговор с президентом Форд начал с шуточек:
— У вас прекрасный вид, г-н президент, лучше, чем когда бы то ни было. Что вы делаете, чтобы поддерживать себя в таком прекрасном состоянии?
— Да, знаете ли, — отвечал Вильсон, — я взял себе за правило по окончании служебного времени забывать о делах, а главное, я люблю посмеяться над хорошей шуткой.
Форд чрезвычайно оживился.
— Если вы любите шутки, я расскажу вам анекдот о самом себе, — сказал он. — Я проезжал однажды мимо кладбища и заметил, что могильщик роет яму огромных размеров. Я удивился и спросил его: «В чем тут дело? Или вы собираетесь похоронить целое семейство?» — «Нет, — отвечал он, — это могила для одного только человека», — «Но на что ему такая большая могила?» — спросил я. Могильщик ответил, почесав в затылке: «Человек, которого здесь должны похоронить, был большой чудак; он завещал похоронить себя с своей фордовской машиной, потому что она до сих пор вывозила его из каждой ямы, так авось и из последней она его вывезет».
Президент встретил фордовский анекдот громким смехом. После такого шутливого вступления автомобильный король изложил своё предложение о посылке в Европу нейтральной комиссии посредничества и предложил президенту неограниченные средства на покрытие организационных расходов.
Вильсон ответил уклончиво и по-видимому не собирался официально поддерживать фордовские планы.
Тогда Форд заявил ультимативно, что если Вильсон немедленно не согласится на его предложение, он пошлет самолично на свой счет в Европу корабль, который он уже зафрахтовал.
В ответ Вильсон вновь произнес длинную вежливую речь, из которой можно было понять только то, что на официальную поддержку Форд не может рассчитывать, а на свой риск он может делать что ему угодно.
Выйдя из Белого Дома, Форд проронил только одно замечание.
— Мелкая душонка!
Замечание, сорвавшееся из уст Форда по адресу президента США, было не случайна Форд всегда выступал против государственных чиновников, не понимающих, по его мнению, настоящего «бизнеса», «мелких душонок», воображающих, что они способны руководить настоящими деловыми людьми. Всюду, где только можно, он старается унизить государственную администрацию и возвеличить роль настоящих хозяев страны — капиталистов и промышленников.
Однако, когда это выгодно, Форд умеет прятать свои личные симпатии и антипатии.
В частности через год Форд шумно выступил с поддержкой кандидатуры «мелкой душонки» Вильсона в президенты и истратил для финансирования кампании в пользу Вильсона несколько десятков тысяч долларов. Но вернемся к нашему изложению.
На следующий день после разговора с президентом Форд энергично взялся за осуществление своего проекта. Он хотел показать официальным политикам, на что способен «деловой человек».
Раньше всего нужно было наметить состав будущей мирной комиссии. Этим занялась Розика Швиммер. Она послала приглашение всем губернаторам американских штатов, не разбираясь даже, настроены ли они милитаристски или пацифистски. Приглашение получили также личные друзья Форда: Томас Эдисон, известный естествоиспытатель Джон Берроуз и Лютер Бербанк. Отдельные приглашения были посланы бывшему президенту Вильяму Тафту, бывшему государственному секретарю Брайяну и заслуженному ректору, председателю пацифистской конференции Давиду Старр Иордан. Всего было разослано 115 приглашений. Форд решил также взять несколько десятков студентов, находя, что путешествие с мирной целью в Европу принесет им больше пользы, чем занятия в аудиториях. И, наконец, на корабль были приглашены представители печати и кино-компании.
Снаряжение мирного корабля, как и следовало ожидать, произвело в Америке сенсацию. Весь состав комиссии осаждали с утра до поздней ночи толпы репортеров, фотографов и кинооператоров. Однако американская печать с первой минуты враждебно встретила эту затею.
Америка зарабатывала бешеные деньги на поставках для воюющей Европы и попытка прекратить европейскую войну не могла встретить сочувствия у американской буржуазии.
Газеты наперебой изощрялись в попытках высмеять фордовское предприятие. Под влиянием газетной кампании большинство из приглашенных высокопоставленных лиц под тем или иным предлогом отказались принять участие в фордовской экспедиции. Особенно повлиял на Форда отказ от поездки его друга Томаса Эдисона. В этом отказе Форд почувствовал неодобрение экспедиции со стороны людей, обладавших в полной мере тем «здравым смыслом», которому Форд беспрекословно поклонялся.
Настроение Форда продолжало падать, когда от поездки отказался и кардинал Гиббонс, заявлявший вначале, что он «восхищен замыслом Форда». Кардинал одним из первых призвал «благословение божие» на голову Форда, но после газетной кампании и переговоров с Римом переменил позицию и осторожно заявил, что «опасается, как бы существующие препятствия не помешали путешествию Форда и не свели на нет его благочестивые намерения».
Бывший государственный секретарь Брайян также в последнюю минуту отказался от путешествия. Почти все губернаторы отказались принять участие в поездке, а некоторые из уважения к Форду послали своих заместителей.
Форд фактически остался в одиночестве, американская буржуазия не поддержала его предприятия. Однако история с посылкой мирного корабля в Европу получила столь широкую огласку, Форд зашел так далеко, что отступать было невозможно без ущерба для самолюбия. Уже без всякой охоты, повинуясь лишь желанию как-нибудь выйти с честью из неприятного положения, Форд продолжал работу по подготовке к отъезду. Осаждавшим репортерам он заявил, что ставит своей целью «вытащить ребят из окопов к рождеству».
Однако слова о рождестве и «бедных ребятах» не произвели на американского обывателя никакого впечатления. Никто всерьез не хотел верить, что крупный капиталист займется «вытаскиванием ребят из окопов», когда пребывание их там приносит большие прибыли всей стране.
За день до отъезда Форд пытался сам отказаться от участия в этой экспедиции. Он обратился к Локнеру с вопросом: «действительно ли необходимо ему лично ехать?» Локнер решительно ответил, что отказ инициатора и руководителя всего дела от поездки вызовет скандал и погубит всю экспедицию.
Форд не стал больше спорить и покорился своей участи. Настал день отъезда. За несколько часов до посадки на пароход Форд опубликовал специальное обращение к американскому народу и принял репортеров.
Приведем запись разговора Форда с репортерами, показывающую лицемерие этого «убежденного пацифиста».
— Имеете ли вы что-нибудь сказать на прощанье? — обратился к нему один из репортеров.
— Да, — ответил Форд. — Передайте народу, чтобы он взывал о мире и боролся с военными приготовлениями.
— Но что же будет, если экспедиция не удастся? — задал вопрос другой.
— Если экспедиция не удастся, — решительно ответил Форд, — я предприму другую.
— Люди говорят, что вы неискренни, — сказал третий.
— Они весьма ошибаются, — возразит Форд с усмешкой. — Прошлой ночью я в этой самой гостинице составил завещание, в котором все свое имущество я передаю сыну своему Эдзелю. Разве это не показывает, что я серьезно отношусь к мирной экспедиции?
Под шумные крики провожающих пароход наконец отплыл. На его борту было 83 делегата, 54 репортера, 3 киносъемщика, 50 канцелярских служащих и 18 студентов.
На корабле «Оскар II» собралось самое пестрое общество, какое только можно себе представить. Это был как бы некий Ноев ковчег, плывущий в Европу. Здесь были почтенного возраста мужчины и женщины, были и ребятишки. Были писатели, поэты, суфражистки, политические деятели и молодые люди, неизвестно катим путем сюда затесавшиеся. Вскоре все они переругались между собой. Делегаты разбились на группы и партии, враждовавшие между собой, сплетничавшие и ведшие друг против друга интриги. Репортеры в количестве 50 человек сочиняли ежедневно фантастические истории, которые тут же передавали в свои газеты по беспроволочному телеграфу.