— Ты ведешь себя так, словно понимаешь меня, — говорит капитан, с леденящей душу точностью попадая платком прямо в отверстие мусоропровода, — а это, разумеется, невозможно. Какая странная мысль: ведь для тебя я сам — инопланетянин. Впрочем, надеюсь, не настолько, насколько Разумофф. Не думаю, что нас можно сравнивать. Не грусти, инопланетянин, если ты грустишь. Сними комикс с головы, если это у тебя голова, и давай почитаем его вместе.
— Грюк. — Все что угодно, лишь бы не говорить о матерях, братьях и друзьях. И конечно, об обеде.
Так что мы смотрим комикс. Это вестерн, там есть хороший ковбой в белой шляпе, который называется шериф, и плохие ковбои в черных шляпах. Там есть индейцы, перестрелки и ограбления банков, а в конце шериф говорит «Руки вверх», и те, которые в черных шляпах, поднимают руки вверх. Хорошая история. Капитан растолковывает ее мне с начала до конца.
— И вот теперь плохие люди отправляются в тюрьму, и все счастливы. Шериф машет рукой и скачет прочь в лучах заката. А там, откуда ты родом, — бывают ли там лошади, шерифы, закаты? А рассказы? Ты не понимаешь ни слова из того, что я говорю, правда? Ничего страшного, это всего-навсего рассказ, так, пустяки. Рассказ — но почему жизнь не может быть больше похожа на такие рассказы, почему, инопланетянин? Вероятно, когда-нибудь она станет на них похожа. Вероятно, тогда будут хорошие люди и плохие и мы будем уверены, что хорошие всегда побеждают. Это было бы достойное будущее. Как ты думаешь, инопланетянин, мы этого дождемся? Я думаю, да.
— Грюк, — с сомнением говорю я. — Грюк? — Никогда не знаешь, что отвечать на такие вопросы.
Конечно, жить в таком мире было бы неплохо, но на Омикроне не носят шляп. Честно говоря, у нас и лошадей-то нет. Конечно, ускакать прочь в лучах заката шериф бы мог и на тушканчике, только надо поймать достаточно большого и еще подгадать, чтобы не было дождя, а дождь после половины четвертого у нас идет почти каждый день. Может получиться. Наверное.
Капитан снова показывает мне последнюю картинку.
— Смотри, инопланетянин, — говорит он, — это трава. Там, куда мы летим, есть трава. Трава, динозавры и летающие животные, которые называются птицы, и люди без лазерных пистолетов. Это очень славная планета. Пока я там не приземлился, я уже начал забывать, что такое планета. Двенадцать лет в среднем космосе, инопланетянин, девять в межзвездной разведке, три — курсантом на спутниковом челноке, десять в Орбитальной академии, пять в космическом детском саду… Мне сорок лет, инопланетянин. Сорок лет — а я ни разу не видел динозавра. Может быть, на этот раз я его увижу, может быть, мы оба увидим динозавра.
— Гркж-грюк?!
— Нет, инопланетянин, глядеть в иллюминатор бессмысленно. Там динозавров нет. Там ничего нет, совсем ничего. Стекло как зеркало, инопланетянин. Там видно только самого себя.
Когда я гляжу в черное стекло, происходит нечто удивительное. Внезапно я чувствую, что мое самое горячее желание — это поднести руки к лицу, отодрать эту корку и сказать: смотрите, я такой же инопланетянин, как и вы. Я Генри с Омикрона. Я хочу домой.
Не знаю, почему мне так хочется.
И ведь все равно нельзя.
15. Майор уходит со сцены
Тем же вечером я сижу в коридоре на верхней палубе, откусывая кашную корку в незаметных местах и думая о том, что никогда не знаешь, как повернется жизнь, и это к лучшему, и тут относительную тишину нарушает знакомый звон.
КЛАЦ-БЛЯМС-КЛАЦ.
Звон очень громкий и доносится скорее из той части коридора, которую мне не видно, а не из раструба — а раструб при ближайшем рассмотрении оказывается забит носками. Носками! Думаю, что это самая загадочная из всех здешних неожиданностей. Вот интересно, это какие-то особые носки или годятся любые? И только я успеваю подумать, что, когда вернусь, спрошу об этом у мистера Томаса, и решаю, когда это лучше сделать — на физике или на домоводстве, — как звон раздается снова:
БЛЯМС-ТР-РАТАТАТА-ДЗЫННННЬ.
Так что я отправляюсь на разведку — и что же? За поворотом коридора сидит майор и, как сумасшедший, долбит долотом стенку возле надписи «АВАРИЙНЫЙ ЛЮК». Не знаю, зачем это он, но на полу рядом с ним лежит наготове лазерный пистолет, поэтому мешать майору было бы неразумно. Я начинаю подозревать, что он что-то затевает.
И я прав.
— Ага, — говорит майор после ужасного КЛАЦ-БЛЯМС-ДЗЫНЬ. — Готово. Дальше что? — Он вытаскивает из кармана книжку. — Убийства в космосе, убийства в космосе… где это тут? А, вот. «Подточите петли напильником»… так, это я сделал… м-м-м… «Теперь испытайте люк, чтобы убедиться в его исправности»… На ком же его испытать? На Джонсе? Нет, он понадобится мне позже. Значит, на инопланетянине?
Мне хочется завопить: «На помощь!», но мозг у меня оледенел, а губы онемели. Лапы приросли к полу. Я бы с удовольствием упал в обморок, если бы не боялся, что майор услышит ТУМ, придет и найдет меня.
— Нет, — говорит майор, подумав несколько веков. — Инопланетянин нужен в Центре Управления Полетами, там его ждут, так что надо его приберечь. Кроме того, когда я стану капитаном, слава первооткрывателя этого гнусного типа достанется мне и только мне. Так что испытания придется опустить и перейти к следующему пункту. «Попросите жертву осмотреть аварийный люк…» — Майор потирает руки и тихонько посмеивается. — «И при первой же возможности вытолкните ее наружу». Хорошо. Итак, следующий ход — позвать капитана.
«И как он собирается, это сделать?» — удивляюсь я, но мои лапы уже знают ответ. Заслышав приближающиеся по коридору шаги майора, я припускаю от него прочь. Но коридор-то идет вокруг всей верхней палубы, так что вскоре я оказываюсь у аварийного люка, глядя на лазерный пистолет, который майор там оставил, а майор — на моем прежнем месте, у забитого носками раструба. Мне его все равно слышно.
— Это уже не нужно. — Раздается «плоп» — это он вытащил носки. — Капитан, это Разумофф. На четвертой палубе, кажется, заело аварийный люк. Нужно осмотреть. Отбой.
— Иду, майор, иду.
В любую секунду майор обогнет угол и увидит меня! Я к этому не готов. Не успеваю я принять никакого решения, как лапы сами собой берут пистолет и распахивают единственную дверь во всем коридоре, которая открывается, — это дверь в пустой шкаф, где можно отсидеться, пока голова не начнет нормально работать. Она начинает практически сразу, но толку от этого мало. То есть это прекрасно, что я взял пистолет майора, но что мне с ним делать? Я ведь не знаю о лазерных пистолетах совсем ничего. Что там у них — курки, кнопки или что? Можно ли стрелять из них внутри звездолетов? Не произойдет ли от этого что-нибудь ужасное?
ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗАП!
Стрелять, оказывается, можно, причем совершенно нечаянно. Я не имею ни малейшего представления, как это у меня вышло, но в ковре у моей левой ноги появилась дыра размером с теннисный мяч.
БУХ-БУХ-БУХ! Нет, у меня не сердечный приступ, просто это кто-то бежит по коридору. Это капитан с майором. А мне было некогда хоть что-то придумать.
— Вот этот люк, капитан.
— Да-да. Так вы говорите, майор, его заело?
— Сами попробуйте. Толкните обеими руками. Заело намертво.
Вот оно что! Если я немедленно что-то не сделаю, капитан толкнет люк, петли отлетят — и все! Не будет больше капитана! Я этого не допущу. Так что я делаю то единственное, что могу. Я открываю дверь и выхожу, готовясь сказать: «Руки вверх, ребята». Но не успеваю я ничего сказать, как сразу происходит несколько вещей.
ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗАААААААП!
Пистолет снова выстреливает и прожигает дыру в ковре прямо у ног майора.
— ?***!*?
Майор отпрыгивает назад, приземляется на ногу капитану и теряет равновесие. Он хватается за стену, чтобы не упасть, но под руку ему попадается не стена, а аварийный люк.
ХВУУУМПФ!
Люк открывается и закрывается с такой скоростью, что я думаю, будто мне все приснилось, но когда я гляжу на то место, где только что был майор, там уже пусто.