— Тот, кто нашел твое Тело в безднах времени, занял непослушную обитель, — произнес Красный Бог. — Ни одно порождение Йекуба не в силах управлять телом человека.
По всей Земле живые существа терзают друг друга и с невыразимой жестокостью пожирают своих родных и близких. Разум червя не способен подчинить себе звериное тело человека, когда оно жаждет добычи. Только человеческий разум, развивавшийся и приспособившийся к тому на протяжении десяти тысяч поколений, может держать в узде инстинкты человека. Твое тело, в поисках крови своих животных собратьев и прохладной воды, в которой можно вдоволь искупаться, уничтожит себя на Земле. Устремленное к окончательной гибели, ибо инстинкт смерти в нем сильнее инстинкта жизни, оно разрушит себя в попытке вернуться в ту слизь, из которой возникло.
Так говорил круглый красный бог Йекуба в далеком сегменте пространственно-временного континуума Джорджу Кэмпбеллу, когда последний, очистившись от всех человеческих желаний, взошел на трон и стал править империей червей мудрее, справедливее и милосерднее, чем правил когда-либо империей людей любой из сынов Земли.
Баллада о богах[6]
Бамбуковая смерть[7]
Джоан ухватилась за руку широкоплечего молодого человека, стоявшего рядом с ней, поскольку снова раздался пронзительный, полный муки вопль, несущийся из пышной растительности, с обеих сторон окружающей узкую тропинку. Наполненный болью крик становился все выше и пронзительнее, пока не замер в задыхающемся всхлипе. Дин Ли стиснул зубы и обнял девушку за плечи.
— Это человеческий крик, — испуганно прошептала Джоан, ее темные глаза расширились, но Дин отрицательно покачал головой, поставил сумку и вытер вспотевшую ладонь.
— Нет, крик животного. Я слышал однажды в окопах, как кричала собака, которой пулей перебило задние лапы. Это кричит собака, Джоан.
Снова раздался отчаянный вопль, и стройное тело Джоан пробрала дрожь. Дин поднял сумку.
— Пойдем, — сказал он. — Теперь, я думаю, уже недалеко. Славная поездка, не так ли?
— Я не возражаю, — храбро улыбнулась Джоан. — В конце концов, ведь дядя Уэйн оставил мне все свое состояние, так что наименьшее, что я могу сделать для него, это хотя бы посетить поместье.
— Тоже мне, поместье! В глуши Флориды, на задворках Эверглейдса[8], где вообще никого нет. Мы, должно быть, прошли не менее четырех миль от дельты реки. Так что я совсем не виню гида за то, что он отказался сопровождать нас, — и он дернул свой порванный рукав.
— Гид не из-за этого отказался, — мрачно сказала Джоан. — Он заявил, что Квентин сущий дьявол.
Дин перестал смеяться, когда они подошли к повороту тропинки и впереди возник старомодный двухэтажный каркасный дом, зловещим силуэтом вырисовывающийся на фоне пылающего заката. Но не на дом уставился Дин, широко раскрыв глаза.
Поляна перед домом была покрыта рядами бамбука. Некоторые растения были уже двадцати-тридцати футов в высоту, побеги других только что проклюнулись из черного суглинка. И местами среди этих рядов были установлены странные приспособления из бамбука, напоминающие клетки на сваях. Бамбук густо пророс сквозь клетки, и в одной из них было проколотое растениями окровавленное тело, которое то стонало, то скулило в муках.