— Помогает время. Время имеет очень мало отношения к снам. Один за ночь может прожить во сне десять лет, а другой десять секунд. Вот как обстоят дела, Тимоти. Вчера днем я написал сон для Агара Зохна с Ригеля. Вчера вечером он был готов. Сегодня ночью этот сон транслируется… ну, может, тысяче человек того же психотипа, как Зохн. Разумеется, не на Ригеле. На Бетельгейзе, Авалоне, Венере — да где угодно во Вселенной. И завтра ночью то же самое. В конечном итоге, никто не остается без снов. Но в большинстве случаев эти сны почти идентичны. Нужно просто делать мелкие изменения сна, чтобы подгонять их к клиентам. Для таких случаев мы берем сны из запасников. Постепенно, исходный сон сокращается и изменяется вплоть до неузнаваемости. Но в каждом случае он соответствует человеку. Понятно?
— Туманно, — сказал Макклин. — Может, я помогу тебе с этим заданием? В конце концов, должен же я приноравливаться к делу.
Какое-то время они работали вдвоем. Это было не трудно. Макклин завоевывал популярность, а Броскоп был благодарен ему за помощь.
— Я вот о чем думаю, — начал Макклин через какое-то время. — А как насчет реакции аудитории? Разве вы не отслеживаете ее?
— Разумеется, отслеживаем. Иногда вставляем в сон тестовые сцены. Замаскированные вопросы, когда не совсем уверены в психологии спящего. Естественно, люди меняются… Возьмем вот данный случай. Там есть вопрос с его любимым неврозом — клаустрофобией. Он заключен в тюрьме в неосвещенной темнице на Меркурии, и это либо убьет его, либо вылечит. Сейчас я запущу тест, чтобы узнать, в какую сторону он изменился. — Броскоп повернулся к диктофону. — Эпизод семь, сцена инквизиции. Ассоциативный тест на слова. Тщательно соблюдайте промежутки времени. После предварительного просмотра передайте результаты сценаристу для реклассификации. Тест: Солнце, звезды, луна, стена, камера, затмение, давление…
В кабинета Макклина прозвенел звонок. Броскоп перестал говорить в диктофон.
— Тебе назначили какую-то работу. Если нужна помощь, зови меня.
— Спасибо, — сказал Макклин и вышел.
На его столе лежала карточка, на которой было написано:
«Макклин — классификация 7Б Тимоти Джей-Джей 90. Любые люди в этом номере подходят в качестве материала. Предупреждение: не пишите сны ни для какой другой группы. Если сомневаетесь, запросите дополнительную информацию в Информационном отделе».
Макклин тут же взял трубку. В Информационном отделе ответили:
— Я отберу досье этой группы. Там много кандидатур. Вы хотите получить их в алфавитном порядке или географическом?
— Мне нужно в алфавитном порядке, на букву Д, пожалуйста.
— Да, сэр, У вас есть копия кода цензуры? Нет? Я отправлю и ее.
Стол снова открылся, из него вылезла толстая кипа карточек, маркированная «Дааааа-Дааааб». Был также машинописный лист. Макклин схватил его, а карточки отправил обратно.
— Мне нужен индекс «Да».
— Там четырнадцать клиентов, сэр. Кого именно…
— Данн, — отчаянно сказал Макклин. — Джером Данн.
И, наконец, он получил то, что хотел. Стопка карточек имела маркировку «7-Б-132-Джей-Джей 90 Дам-Дано». Макклин просмотрел карточки и с облегчением вздохнул, найдя озаглавленную «Джером Данн, родился 7 апреля 1896 года». Итак, Данн оказался в его юрисдикции благодаря подделке записи в досье самого Макклина!
Теперь оставалось лишь написать закодированное послание во сне Данна. И при этом нужно было предотвратить проблемы с цензурой.
Макклин просмотрел код цензуры. Там были бесконечные, самые фантастические ограничения. Никакой поцелуй не мог длиться дольше двух секунд. Поцелуи запрещены в Японии. Никакие сны, включающие в себя даже самую легкую вибрацию, не могли быть использованы в местечке под названием Спод-дерблю в Угольном Мешке. Сны должны быть строго подходящими для психологии конкретного человека… Макклин взял карточку Данна и внимательно ее изучил. Можно ли было отыскать лазейку? Так ли уж очевидны тестовые сцены сна? И какие из них могли бы послужить его цели? Ну-ка, посмотрим… С тех пор, как Макклин последний раз читал карточку Данна, на ней появилась новая запись. «Недавно Данн отказался от предложения в пятьдесят тысяч долларов за появление в серии картинок, представляющих собой движущиеся объекты».
Вот так? Но ведь главная черта Данна — это жадность. Что-то тут не совпадало. Необходимо было все разузнать. Неужели психообразец Данна был изменен?
Он схватил микрофон диктофона.
— Последовательность на Джерома Данна. Тестовая сцена. Передать сценаристу после… э-э… предварительного просмотра…
Макклин замолчал, внезапно пораженный безумием ситуации, в которой очутился. Запись снов для чародея. Он стиснул зубы и задумчиво продолжал:
— Сцена инквизиции… Нет. Измените ее. — Это бы не совпало с психофоном Данна. — Переделайте на Черную Мессу. Сатана, допрашивающий Данна.
И Макклин легко продолжал, войдя в ритм работы. Одно лишь беспокоило его: как же передать сообщение? Как ввести упоминание себя самого, не сталкиваясь с цензурой?
Разумеется, символикой!
Какой же тут символ… э-э… Отсроченная платежка на пять тысяч долларов. Это почти наверняка заставит Данна вспомнить о Макклине. Да! Вот и прекрасно…
Наконец, все было сделано. Не только тестовая сцена, но и весь сон. Это была прекрасная вещь, основанная на душевном состоянии Данна, включая землетрясение, которое разрушит все банки Нью-Йорка так, что тонны золота и банкнот реками польются по улицам, где сам Данн — единственный не потерявший сознание в это время человек, — носится по улицам с тачкой и перевозит сокровища на свой склад. Затем Макклин легким росчерком превратил деньги в гальку и просроченные векселя. Это был не просто сон — настоящий ужастик!
Закончив, он спросил мнение Броскопа. Лепрекон прослушал воспроизведение, временами хихикая.
— Ты уловил суть дела. Это прекрасно, Тимоти!
— А цензоры не будут…
— Да ничего они не будут. Может, сделают несколько мелких исправлений. Лучше убери тот золотой зуб. Зубы всегда опасны. А так все просто здорово! Теперь посылай материал режиссеру, и дело в шляпе.
Зазвонил телефон. Макклин снял трубку.
— Алло?
— Посылаю еще одну карточку на Джерома Данна — она была затеряна. Вы же запрашивали его нынче утром — верно?
— Правильно.
Открылся стол, появилась карточка, покрытая машинописными строчками. Макклин быстро просмотрел ее.
«Добавки к досье Джерома Данна, — гласило на ней. — Подзаголовок: Небрежное колдовство. Данн случайно подмешал мышьяк к приворотному зелью для человека по имени…» Дальше шло еще много подобных случаев, но несколько элементов представляло особый интерес.
«Очень неаккуратная транспространственная пересылка. Данн потерял шестерых из-за небрежно подготовленных документов (он использует метод пергамента). Некий Майкл Макбрьян купил билет на посещения Небес, а приземлился по ошибке в египетском Аду. Данн узнал о своей ошибке, но отказался спасать Маркбрьяна, опасаясь последствий, поскольку Маркбрьян мог вчинить ему иск. Было еще пять подобных случаев. Один приземлился в рундуке Дэйви Джонса…»
— В чем дело? — спросил Броскоп.
Макклин откашлялся.
— Да ерунда. Просто очередная оплеуха по морде. От крысы. Допускать ошибки уже достаточно плохо, но позже парень должен был бы хотя бы попытаться исправить их. Не так ли?
— Да?
— А, не бери в голову. Что-то я не очень себя чувствую, приятель. Как насчет парочки коктейлей «Адское Пламя»?
— Ну, — с сомнением протянул лепрекон, — звучит-то неплохо. Но ты помнишь, что было в прошлый раз?
— Больше такого не повторится, — торжественно поклялся Макклин и оказался прав.
Такого не повторилось. Не было вообще никаких проблем. Сидя в баре, Макклин надирался «Адским Пламенем», пока не взмыл к потолку, где и потерял сознание. Какое-то время спустя он проснулся на своей койке в общаге. Голова, как и прежде, трещала от похмелья, но завтрак и черный кофе ее немного поправили.
Макклин торопился добраться до своего кабинета. На столе лежала записка с благодарностью от самого Старого Брюзги вместе с подписанным сценарием. Броскоп восхищенно рассмеялся.