Но ничего такого не последовало. Старый Брюзга попятился к столу, зажимая расквашенный нос, и принялся неистово нажимать кнопки, вызывая всех подряд. При этом он завывал в микрофон:
— Немедленно охрану ко мне! Быстро! В моем кабинете маньяк! Маньяк-убийца! Быстрее!..
За спиной Макклина возникло движение, он почувствовал, как его схватили чьи-то сильные руки. Старый Брюзга опустился в кресло. Он задыхался. Из его глазок капал купорос.
— Пять лет в Аду! — прохрипел он. — Пять долгих лет. Уберите его! Вон его из моего кабинета! — его голос поднялся до визга. — Уберите его, пока он тут все не переломает!
Макклина потащили к двери. Но он еще успел беспечно махнуть рукой Старому Брюзге.
— Слава тебе, приятель! Да Ад для меня будет просто курортом после твоей скотобойни! Поищите, — посоветовал он державшим его, — и вы найдете это слово в словаре, если, конечно, умеете читать.
Дверь кабинета захлопнулась.
— Пять лет в Аду — это долгий срок, приятель, — сказал кто-то. — Мне уже тебя жаль.
Макклин зевнул.
Даже пятнадцать часов в Аду были неприятны. На башне Диса становилось все жарче. Пол жег ступни Макклина даже через подошвы туфель. От резкого, раскаленного воздуха все время хотелось пить. Макклин расхаживал взад-вперед, хмурясь и думая над тем, неужели его план пойдет не так, как был задуман.
Время тянулось так же медленно, как полз вверх столбик термометра. По небу мчались потоки пламени. Снизу доносился слабый шум. Пять лет в Аду!.. Макклин уже начал волноваться.
Если его план не сработает…
Нет, он не может не сработать. Психология не ошибается. Логика всегда логика. X плюс X равен 2Х. С другой стороны, X времени X равняется Х2. Возможно, он складывал там, где нужно было умножать…
Но приманка, которую он использовал, безошибочно должна была сработать. Данн увидит во сне, что его душа — находящаяся в закладе у Сатаны — сбежала из Кратера Аммиак и прячется на этой башне. Он не может учуять подвох. Разумеется, он захочет вернуть себе душу и обмануть Сатану.
С другой стороны, Данн мог и посчитать, что его сон — всего лишь создание воспаленного разума, мираж. Галлюцинация. Мог посчитать и так. Но все же, даже если у Данна и появилась бы такая мысль, он все равно бы понял, что существует шанс на то, что этот сон основан на фактах. Ему ничего не стоило бы проверить. Данн не мог почуять никакой опасности. Да и с чего бы? Он увидит приманку, поколеблется… а затем бросится проверять.
Возможно…
Шагах в двадцати вдруг возник столб черного дыма. Макклин увидел его краешком глаза. У него перехватило дыхание, он повернулся и бросился к чернильному облаку, внутри которого виднелось смутное очертание человека. Дым немного поредел и…
Данн!
Маг стоял неподвижно, держа в правой руке обугленный пергамент. А левая сжимала новенький, еще не тронутый свиток. Глазки-бусинки колдуна горели от жадности. Но прежде, чем они успели проморгаться, Макклин начал действовать. Он накинулся на пораженного мага, точно стервятник, и выхватил пергамент у него из руки.
— Эй! Что это еще… — начал было Данн.
Но зажигалка Макклина была уже наготове.
— Я люблю, когда наказание соответствует преступлению, приятель, — рявкнул он и коснулся пламенем свитка пергамента.
Данн завопил, рванулся вперед, но было уже поздно. Пергамент буквально взорвался сальным черным дымом.
Крик мага растаял где-то в неизмеримой дали. Макклин открыл глаза, которые жгло от дыма. Он был в комнате Данна, точно на том же месте, где всего лишь несколько дней назад сжег первый пергаментный свиток.
Но комната выглядела несколько иначе. Она была пуста. В окно врывались косые лучи утреннего солнца. Издалека доносился шум машин на Голливудском бульваре.
Макклин убрал зажигалку в карман.
— Данн! — тихонько позвал он.
Ответа не было.
— Данн!
Молчок — и тишина.
Макклин задрожал и поспешил убраться из этого дома…
Исчезновение Джерома Данна, консультанта-чародея, вызвало небольшую шумиху в голливудских кругах, которая продержалась несколько недель, но после об этом все забыли. Все шло своим чередом. Бетси Гарднер, кинообозревательница, произвела очередной небольшой фурор в своей газетенке, а Тимоти Макклин вернулся к работе, чувствуя себя обновленным после отпуска.
— Просто какое-то время помотался по Мексике, — небрежно объяснил он свое отсутствие. — О, теперь я чувствую себя просто прекрасно. Наверное, я тогда просто немного устал.
Карьера его после этого случая пошла в гору. В итоге, он женился на Бетси Гарднер. Но ровно через пять лет после возвращения Макклина из Ада, он проснулся посреди ночи, вопя во все горло.
Всполошившаяся Бетси включила свет.
— В чем дело, Тим?
Макклин сидел на кровати, дико озираясь.
— Что? А, ничего страшного, милая. Просто дурной сон.
— Должно быть, это был настоящий кошмар! — сочувственно сказала Бетси.
— Да… А какое сейчас число?
Бетси сказала ему. Лицо Макклина стало задумчивым.
— Ровно пять лет, день в день. Значит, до сих пор он торчал в Аду… а сейчас вернулся на мое место.
— О ком ты говоришь?
— Ни о ком… на Земле, — загадочно ответил Макклин. — Я просто получил… э-э… ну, весточку от старого друга. Спи, Бетси.
— Ты уверен, что все в порядке?
— Ну, да. Все хорошо. Только я думаю, что в снах нет ничего опасного. Я имею в виду… ну-у… палки и камни могут переломать мне кости, но ведь сны никогда не причинят мне настоящий вред.
Бетси озадаченно откинулась на подушки и закрыла глаза. Она уже погружалась в дремоту, когда внезапно пробудилась, потому что ее муж, вместо того, чтобы спать, тихонько напевал себе под нос:
Грядет тьма[4]
Комната Кванны погрузилась в лиловые венерианские сумерки. В полной тишине Кванна сидела перед зеркалом, расчесывая волосы. Сейчас она сонно провела гребнем по длинным светлым прядям, глядя на свое отражение и находящиеся позади окна. Развевающиеся занавески скрывали огромные горные пики, отделяющие Дарву от остального мира. Откуда-то издалека донесся грохот сошедшей лавины, нарушивший тишину вечера.
Никто, даже другой венерианин, ни за что не смог бы догадаться, какие тайны хранят бесстрастные темные глаза, поблескивающие на бледном лице Кванны. На ней было синевато-зеленое одеяние цвета вечернего неба над Дарвой, а волосы в голубых сумерках стали отливать зеленым. Она размышляла об убийстве.
Позади нее скрипнула дверь. В комнату вошел человек в военной форме, с усталым видом проведя пальцами по черной шевелюре. На его рубашке сверкала зеленая звезда, обозначающая Землю. Он улыбнулся Кванне.
— Принеси мне выпить, а? — попросил он ее на английском. — Господи, как же я устал!
Кванна тут же вскочила на ноги, прошуршав шелковой одеждой и наполнив воздух еле различимым ароматом духов. Ее зеленовато-белые волосы были такими тонкими, что словно проплыли по воздуху, когда она повернула голову. Если когда-нибудь на ее бледном лице и проступали какие-то предательские чувства, в основном, они были связаны с Джеймсом Дугласом, командиром последнего Земного Патруля, оставшегося на Венере. Кванна посмотрела на него с нескрываемой нежностью.
— Иди скорее приляг, — как можно нежнее предложила она.
Так же, как и Джеймс, она свободно владела английским.
— Тебе действительно нужно выпить, мой дорогой. Ты снова допоздна задержался на работе, Джейми?