От редактора русского издания.
Упреки Рэя Брэдбери обращены по большей части к американскому читателю. В нашей стране судьба произведений Каттнера сложилась значительно лучше: здесь его давно знают и любят.
Дом, который построил Джек[9]
Мелтон с угрюмым видом вошел в гостиную, остановился возле окна и, сцепив руки за спиной, погрузился в мрачные раздумья. Микаэла, его жена, подняла голову. Жужжание швейной машинки смолкло.
— Ты заслоняешь мне свет, Боб.
— Правда? Прости, — буркнул Мелтон.
Он чуть отступил сторону и остался стоять в прежней позе, всё так же нервно перебирая пальцами.
Микаэла нахмурилась, медленно обвела недоуменным взглядом комнату и поднялась со стула.
— Выпьем чего-нибудь? — предложила она. — Мне кажется, ты слишком напряжен. Как насчет хорошего крепкого коктейля?
— Лучше уж хороший глоток виски, — слегка оживился Мелтон. — Сейчас налью. Гм-м-м…
Он шагнул было к двери, но вдруг остановился, будто в нерешительности.
Микаэла тут же вспомнила о холодильнике.
— Я всё сделаю, — быстро сказала она.
Однако Мелтон что-то пробубнил и твердым шагом вышел из комнаты.
Микаэла села на диван у окна и свернулась калачиком, закусив губу и ловя каждый звук. Как она и предполагала, Боб не торопился открывать холодильник. Слышалось дребезжание стаканов, звон бутылок и бульканье. В последний раз, когда мужу что-то понадобилось в холодильнике, до Микаэлы донесся резкий вскрик, а потом приглушенные ругательства. Боб так и не рассказал тогда, что произошло. Микаэле вспомнились и другие происшествия, случившиеся в доме за последние три дня, и она беспокойно поежилась. Но отнюдь не от холода. В доме было тепло, пожалуй, даже жарко, что само по себе вселяло беспокойство и служило лишним поводом для тревоги. Дело в том, что угольная печь в подвале работала чересчур эффективно.
Мелтон вернулся в комнату, держа в руках два стакана виски с содовой. Он протянул один Микаэле и плюхнулся в кресло рядом с ней.
В комнате надолго воцарилась тишина.
— Если ты заметила, — наконец нарушил молчание Мелтон, — я не положил лед.
— Ну и что?
— А то, что сегодня лед у нас есть. Вчера его не было. А сегодня формочки полны. Да вот только лед красный.
— Красный лед? — переспросила Микаэла. — Ну, я тут ни при чем.
Муж бросил на нее мрачный взгляд:
— А я тебя и не обвиняю. Не думаю, что ты вскрыла вены и налила кровь в формочки для льда, просто чтобы подразнить меня. Я только сказал, что лед красный.
— Ничего страшного, обойдемся без льда. А где бутылка?
Мелтон опустил руку за спинку кресла и достал бутылку.
— Я подумал, что одной порцией мы не обойдемся. Кстати, Микки, ты звонила сегодня агенту?
— Звонила. Да что толку? Он вбил себе в голову, что у нас завелись термиты.
— Хотелось бы в это верить. Лучше уж термиты, чем… Ну а что с предыдущим владельцем? Неужели о нем так и не удалось хоть что-нибудь узнать?
— Нет. И вообще, агент считает, что мы лезем не в свое дело.
— Какая разница, что он считает? — Мелтон припал к стакану — Мы купили этот дом при условии, что он не будет… — Он запнулся и, обменявшись с женой долгим взглядом, кивнул: — Да, всё правильно. Нам нечего сказать.
— Хармон упорно твердил об электриках и сантехниках. И даже порекомендовал нескольких.
— Да уж, от них-то будет много проку.
— Ты неизлечимый пессимист, — заявила Микаэла. — Налей мне еще виски. Спасибо. В конце концов, мы экономим на угле.
— Ценой моего рассудка.
— Может, ты просто не разбираешься в таких печах?
Мелтон поставил стакан и воззрился на жену.
— Я взял в офисе схему ее устройства.
Мелтон работал в нью-йоркском рекламном агентстве, что и стало одной из причин покупки этого дома, расположенного всего в получасе езды от Манхэттена, на тихой окраине маленького городка на берегу реки Гудзон.
— Мне пришлось выяснить, как работает наша печь. Вот место для тяги, вот дымоход, а вот это встроенный котел. Сюда закладывается уголь. Он, по идее, сгорает, нагревая в котле воду, которая затем поступает в радиаторы. Есть еще воздухозаборник. Он не работает. Вот, смотри. Если ты зажигаешь спичку, она же сгорает?
— Конечно сгорает.
— Вот видишь, а уголь не сгорает, — заявил Мелтон. — Три дня назад я положил в печь пару лопат угля. Так вот, слой его лежит там до сих пор и светится красным. А в доме тепло. Это ненормально. — Он потянулся на другой край стола и полистал бумаги. — Я даже подсчитал, за сколько уголь должен сгореть. Максимум за четыре часа. Но не за три дня.
— Может, там есть стокер и уголь подается механически? — предположила Микаэла. — Ты смотрел?
— Ну, рентген я не использовал… Но смотреть смотрел. Пойдем, я тебе покажу.
Он поднялся, взял Микаэлу за руку и повел ее к подвалу. По пути они прошли мимо свихнувшегося холодильника.
Подвал был просторный, с цементным полом и двенадцатью вертикальными опорными балками. В одном из углов, возле угольного бункера, стояла печь — грязно-белое, округлой формы сооружение, из которого торчали изолированные одна от другой трубы, уходящие вверх перпендикулярно потолочным балкам. Все отверстия для тяги были закрыты, но гидростатический термометр вверху котла показывал 150 градусов. Мелтон открыл металлическую дверцу. Лежащий внутри слой угля светился красным, и по его поверхности бегали алые язычки жара.
— Так где, по-твоему, стокер? Откуда здесь может идти механическая подача? — спросил Мелтон.
— Где-нибудь внутри? — В голосе Микаэлы не было уверенности, — Печь-то большая.
— Котел трещит по швам. Того и гляди, рванет.
— Почему бы не дать огню погаснуть, а потом зажечь его заново?
— Дать погаснуть? Я не могу заставить его погаснуть! Я даже не могу вытрясти уголь через решетку! — В подтверждение своих слов Мелтон схватил железный крюк и пошевелил им слой угля. — Жара в доме ужасная, даже при том, что все окна раскрыты настежь. Не знаю, что мы будем делать, когда выпадет снег.
Микаэла вдруг повернулась к лестнице.
— Что там? — спросил Мелтон.
— Звонок.
— Я ничего не слышал.
На лестничной площадке Микаэла обернулась и посмотрела на мужа.
— Да, ты никогда не слышишь, — задумчиво произнесла она. — Разно ты не заметил?
Она в отчаянии взмахнула рукой и ушла.
Мелтон молча проводил жену взглядом и только теперь, пораскинув мозгами, вдруг сообразил, что за три дня ни разу не слышал звонка. Но ведь он точно помнил, что к ним кто-то заходил — в основном коммивояжеры, пытающиеся навязать новым хозяевам изоляцию, краску, средства против крыс и подписки на журналы. Почему-то дверь всегда открывала Микаэла. Мелтон считал, что в те моменты просто находился в глубине дома, куда звонок не доносился.
Он сердито посмотрел на печь, и на его худом угрюмом лице проступили глубокие морщины. Легко сказать: «Не обращай внимания». А как не обращать? И дело не в одной только печке. Есть и другие странности. Да что же такое с домом?
Ничего, что бросалось бы в глаза. Уж точно ничего, что мог бы заметить покупатель, пришедший осмотреть дом. Именной поиск не обнаружил ничего подозрительного, архитектор тоже одобрил решение Мелтона приобрести дом. Так они и вселились в него, счастливые, что нашли пристанище и после многомесячных поисков обрели наконец крышу над головой.
Дом номер шестнадцать по Пайнхост-драйв казался воплощением мечты. Сверхсовременный и как будто излучающий уверенность, уже пятнадцать лет он стоял на берегу Гудзона, прямо напротив парка «Пэлисейдс»[10], как чопорная вдова, строго подбирающая серые каменные юбки. Фундамент и нижний этаж здания были каменными, а два верхних этажа — деревянными. Расположение комнат тоже как нельзя лучше устраивало их семью: Мелтона, Микаэлу и ее брата Фила, который жил с ними в перерывах между загулами. Сейчас он, вероятно, как раз укатил на очередную пьянку.
9
Первая публикация: «Astounding Science Fiction», 1946 № 2. Под псевдонимом Лоуренс О'Доннел (Lawrence O'Donnell).
10
Парк, расположенный в штатах Нью-Джерси и Нью-Йорк, по правому берегу реки Гудзон. Популярное место отдыха жителей Нью-Йорка и окрестностей. (Примеч. перев.).