— Что? А, нет. — Фил в последний раз оглядел голую стену и пошел к лестнице, — Так ты говоришь, до вас тут жил парень по имени Френч?
— Джон Френч. Так указано в отчете по именному поиску. Как я понял, никто никогда не видел этого Френча. Продукты и всё необходимое ему доставляли на дом. Писем он не получал. И телефона у него не было.
— А как насчет рекомендаций? Прежде чем вселиться, он должен был представить рекомендации.
— Это было десять лет назад. Я проверял. Ничего особенного: банк, нотариус… Всё как обычно.
— Чем он занимался?
— К тому времени был уже на пенсии.
Фил на всякий случай покрутил краны.
— Это плохой дом, — решительно заявил он. — Но в нем не обитают призраки, вселенское зло и прочие ужасы в готическом духе. Почему же здесь так жарко?
Мелтон объяснил.
Внезапно что-то заставило его поднять взгляд. И сквозь открытую дверь кухни он увидел, что кто-то неподвижно стоит в гостиной и пристально на него смотрит. С небывалой самокритичностью Мелтон оценил собственную реакцию на это как абсолютно ненормальную.
После секундного замешательства он решил было, что в присутствии постороннего нет ничего необычного. Разум лихорадочно искал хоть какое-нибудь логическое объяснение: курьер, молочник… Но уже в следующее мгновение Мелтона охватило всепоглощающее чувство полнейшей растерянности, и он отчетливо осознал, что человек в соседней комнате не принадлежит этому миру. И сразу вслед за этим ошеломляющим открытием, как гром среди ясного неба, его пронзила невесть откуда пришедшая уверенность: эта безмолвная фигура принадлежит…
Микаэле!
И что хуже всего, Мелтон ее совершенно не знал. На какой-то исполненный ужаса миг перед ним предстала совершенно незнакомая женщина. В желудке возникла такая тяжесть, будто его набили камнями, сердце неистово билось о ребра.
Всё произошло так быстро, что никто ничего не заметил. Микаэла вошла в кухню, и Мелтон поспешно достал из буфета новую бутылку.
— Ну, как тебе дом? — спросила Микаэла.
Фил криво усмехнулся.
— Вполне подходящий.
Мелтон судорожно сглотнул.
— Ты веришь в одушевление неживого? — бросил Фил через два дня, сворачиваясь на диване и засовывая подушку под голову.
— Что? — переспросил Мелтон.
Было еще рано, он пил кофе и поглядывал на часы. Семья сейчас пользовалась маленьким будильником, так как электрические часы шли как им вздумается.
— О, этой теории уже немеряно лет, — лениво протянул Фил. — Если человек долго живет на одном месте, его психические флюиды впитываются в стены и портят обои. Что-то в этом духе. Ну, ты знаешь.
— Нет, — отрезал Мелтон. — Заткнись. У меня голова болит.
— У меня тоже. Да еще и похмелье. Хм-м-м. Я так понимаю, что гроб тоже не чужд психических флюидов, но просто потому что он функционален. Смотришь на гроб — и сразу понимаешь, зачем он.
— С удовольствием посмотрю на твой гроб, — беззлобно поддел Мелтон. — И на тебя в нем.
— Ладно. Да будет тебе известно, что я тоже не верю во всю эту чушь. Думается, вся загвоздка в том, что мистер Френч переделал дом под себя. Вот уж точно человек с причудами. Человек ли? Ну да хватит о нем. Скажи лучше, ты обратил внимание на деревянные панели?
— Они покрыты смолой, если ты об этом.
— Да, покрыты чем-то, но не смолой. Я проверял. Странный состав — ничем не отодрать. И такое покрытие по всем стенам, потолку, полу, на каждой двери в доме. Как изоляция.
— Да ладно тебе. Даже на чердаке нет никакой изоляции. Я подумываю о том, чтобы уложить повсюду шлаковату.
— Тогда мы изжаримся.
— Ремонт — вот что требуется. — Мелтон продолжал развивать свою мысль. — И еще. Надо будет пригласить крысоловов.
— Зачем?
— Мыши. В стенах.
— Мыши? О нет! Только не мыши!
— А кто же? Гремучие змеи?
— Это что-то механическое.
— Да ты с ума сошел! Я поднимался на чердак и проверял стены.
— И что, видел мышей?
— Нет, но, возможно, они видели меня. И предпочли со мной не встречаться.
— Ты меня совсем запутал, — несчастным голосом сообщил Фил. — К тому же мы говорим о разных вещах. Я имею в виду не турбины или динамо-машины и не всякие там ускорители ядерных частиц. Механические устройства могут быть так просты, что их и не распознаешь. Ну вот, например, как этот выключатель.
— Это не механизм.
— А что? Рычаг передачи?
Мелтон фыркнул:
— Хорошо, пусть в стенах прячутся рычаги. Но кто их дергает? Выключатель сам не сработает и…
Он вдруг замолчал и посмотрел на выключатель. Потом перевел взгляд на Фила. Тот улыбался.
— Вот-вот, — таинственно произнес он.
Мелтон бросил салфетку на стол и встал.
— Механизмы в стене! Отлично, черт возьми!
— Очень простые и чрезвычайно хитроумные. И незаметные. Краска — это всего-навсего краска, но ею можно написать «Мону Лизу».
— Ты хочешь сказать, что Френч покрыл стены краской, которая действует как некое механическое устройство?
— Невидимое и неосязаемое… Да я-то почем знаю? А что до шума по ночам…
Фил не закончил фразу.
— Ну? — нетерпеливо воззрился на него Мелтон.
— Думаю, дом просто перезаряжается.
Мелтон стремительно бросился к двери, бормоча что-то себе под нос.
Он пообедал с Томом Гарретом, техником из «Инстар электрик» — маленьким, заплывшим жиром человечком с сияющей лысиной и в очках с толстыми стеклами, за которыми моргали близорукие глазки.
Гаррет, однако, не смог посоветовать ничего путного относительно дома.
— Ну, ты сам подумай, что у тебя за проблемы, — наконец изрек он. — Нестандартная проводка. И… если ты позволишь мне быть откровенным…
— Всё равно же скажешь. Валяй.
— И невроз.
— У всех троих?
— Ну да. Дом может так влиять. Наш образ жизни способен расшатать самые крепкие нервы. Бр-р-р. Прости, но мне кажется, что тебе нужен отпуск или врач — но не электрик.
— Да я уже заменил проводку. Без толку.
— Успокойся. Я ж не говорю, что ты чокнулся, — попытался утешить Мелтона Гаррет. — Во всяком случае, пока. А весь этот рентген в холодильнике… Тебе ведь известно, что в очень ярком свете рука может казаться полупрозрачной, вплоть до проступающих очертаний костей.
— Пусть так. Но каждый раз, выглядывая в окно, я жду, что там появится что-нибудь новое.
— Что?
— Без понятия. Что-нибудь этакое.
— Ну и как, появляется?
— Нет, — после короткой паузы ответил Мелтон.
— Интересно… — Пристально глядя на него, протянул Гаррет. — Послушай, может, мне стоит заехать и посмотреть на эту твою проводку?
— Отлично. А когда?
Гаррет полистал блокнот.
— У меня запарка, но… Вот что, давай я тебе позвоню.
— Чем скорее, тем лучше. Хотя я, пожалуй, всё равно перееду.
— Да где еще ты найдешь такую печь?
— Ну, знаешь, мне не до смеха, — мрачно проворчал Мелтон. — Было бы и впрямь хорошо, если бы ты проверил проводку. Держу пари, она тебя удивит. Мой шурин строит еще более дикие догадки, чем я, так что…
— И что он говорит?
Мелтон принялся рассказывать.
Как ни странно, Гаррет слушал его с интересом.
— Знаешь, его идея о механизмах не лишена здравого смысла. Схемы их устройства становятся всё менее замысловатыми. Взять, например, клистрон[11] — ведь он значительно проще обычного электровакуумного прибора. А когда мы имеем дело с электромагнитным полем, нейтронами и всем прочим в том же духе, то подчас случается, что самым эффективным прибором оказывается… обычный металлический брусок.
— Но речь идет о краске!
— Я видел краску, которую вполне можно назвать механизмом, — светящуюся. Днем она накапливает солнечный свет, а ночью его излучает. Не подумай, что я всерьез принимаю и поддерживаю теории твоего шурина. Просто перспективы развития техники — это мой конек. И я уверен, что победа останется отнюдь не за громоздкими сложными устройствами. Техника будет — или будет казаться — такой простой, что человек двадцатого века почувствует себя с ней, что называется, «на ты». Разумеется, пока дело не дойдет до результатов.