— Выходи, — окликнул он. — Ты чуть было не спугнул голландца своим шумом, а когда он ушел, ты словно заснул. Боишься, что я пойду на дело без тебя?
Из-за бамбуковых панелей появился Том Пэрри, стройный, жилистый, улыбающийся человек со шрамом на щеке.
— Может быть, — ответил он. — Я никогда не доверяю джентльменам. Такая уж у меня привычка.
— Я польщен, — наполняя стакан джином, — сказал Фергюсон. — Где Сэмпсон?
— Тут, — выходя следом за Пэрри, отозвался Сэмпсон.
Сэмпсон был коренастым, смуглым человеком, который мало говорил, но, видимо, все слышал. Он отодвинул кресло и сел, сразу потянувшись к бутылке.
— Ну? — Голубые глаза Пэрри пристально посмотрели на Фергюсона.
Тот ухмыльнулся.
— Что «ну»? Из Грута мы больше ничего не вытянем. Он просто талдычит одно и то же.
Пэрри скорчил гримасу.
— Чего мы тогда ждем?
— Ничего. Можем поплыть вверх по реке, если хочешь.
— Как насчет свинцовых костюмов?
Фергюсон пожал плечами.
— У доктора Кэрнса есть парочка. Он, наверное, знает чего ожидать. Ткань со слоем свинца — это важно. Но теперь нам нельзя мешкать. На то, чтобы добраться до Манаоса и вернуться обратно, уйдут недели, кто-нибудь может начать задавать вопросы. Используем свинцовые костюмы Кэрнса.
— А они защитят нас от радия?
— Да, — ответил Фергюсон и снова ухмыльнулся. — Впрочем, ничем не помогут против других излучений, — в населенном призраками лесу Грута может оказаться какой-нибудь необычный вид радиации.
— В любом случае, радий там точно есть, — коротко сказал Сэмпсон.
— Да, — подтвердил Пэрри. — Если Грут не отведет нас туда, думаю, девушка все же согласится. С чего бы вдруг голландцу бояться… призраков?
— Совесть, — сказал Фергюсон. — У всех есть своя ахиллесова пята. Так получилось, что у меня она заключается в другом, но…
— Так вот почему ты торчишь в Бразилии с парочкой таких плохих парней, как мы, вместо того, чтобы стать крупным металлургом в Нью-Йорке, да? — злобно спросил Пэрри.
Но его колкость не достигла своей цели. Фергюсон обратил спокойный, мрачный взгляд на Пэрри.
— Все верно, — согласился Фергюсон. — Вам повезло, что я знаю, как выглядит радий.
— Десять тысяч, — сказал Сэмпсон.
— Мы можем достать десять миллионов, — проворчал Пэрри. — Кроме того, Грут отдал материал на хранение местному священнику. В дебрях джунглей это безопаснее, чем банк. Нам лучше и не прикасаться к нему.
Да, это было не опасно. Фергюсон предупредил священника, чтобы тот держал радиоактивную руду в свинцовом ящике. Почему Грут не спустился по реке до Манаоса или Рио заставляло задуматься. Это было почти, подумал Фергюсон, как если бы какой-то невидимый трос все еще привязывал голландца к этой странной, фантастической части леса, где он нашел… то, что нашел.
Фергюсон вздохнул и посмотрел на медленно текущую реку. Где-то там, выше по течению, жил доктор Эндрю Кэрнс, обладатель секрета, который Грут не сумел открыть, потому что голландец пережил шок, нанесший психологическую травму, он перешел через порог неизвестного, и на некоторое время оказался в совершенно чужом мире. Там, где земля ползает под ногами, камни дрожат, а цветы наблюдают.
Никто не мог плотно закрыть дверь в прошлое. Хотя Фергюсон странствовал по Амазонке уже пять лет, без амбиций и без надежды, сейчас к нему отчасти вернулось прежнее любопытство. Радиевые залежи, описанные Грутом, стоят невероятных денег, но богатство стояло в сознании Джима Фергюсона на втором месте, уступая ощущению непостижимой тайны, хранящейся выше по течению. Он просто плыл вперед, подталкиваемый знакомым ветром, который дул к берегам мистической загадки.
А навстречу постоянно дул горячий ветер Бразилии, влажный от тошнотворного запаха цветов.
— Мы возьмем оружие, — внезапно сказал Фергюсон.
Пэрри удивленно уставился на него.
— Возьмем. Но зачем? Начинаешь волноваться?
— Не знаю, — вновь ощутив грызущую тревогу, разбуженную словами Грута, прошептал Фергюсон. — Всякое может случиться, Пэрри. Всякое. Как видишь, Грут не рассказал нам все, что видел или… чувствовал. Я не психолог, но это понятно даже мне. Часть его разума не позволила ему увидеть кое-что из того, что там произошло. И, пока эти вещи не повлияют на него непосредственно, он не будет обращать на них внимания.
Пэрри был озадачен.
— Я не понимаю.
Фергюсон кивнул на голубые затуманенные гряды Серры Пакарануа, закрытой облаками стены за джунглями.
— Если эти горы вдруг встанут, пройдут мимо нас и исчезнут за горизонтом, это будет настолько невероятно, что твой разум не даст тебе признать, что ты только что увидел. Потому что, если действительно поверить в то, что горы ходят, можно сойти с ума. Автоматический защитный механизм подсознания.
— Горы ходят! — презрительно произнес Сэмпсон. — А джин разговаривает.
Тем не менее, в голубых глаза Пэрри появилось слабое, но отчетливое беспокойство.
— Как ты думаешь, что Грут там увидел? — спросил он.
— Не знаю, — ответил Фергюсон. — Не знаю. Может быть, как ходят горы…
Пять дней на каноэ, три пешком, и они достигли места назначения, оказавшись у подножия могучих вершин Серры Пакарануа. Грут был с ними. Фергюсон подумал, что подсознание Грута вынудит его вернуться. Теперь Грут говорил редко. Его тяжеловесное лицо заметно похудело, а нервное напряжение сделало раздражительным. Странно, но тот же самый недуг оставил отпечаток и на докторе Эндрю Кэрнсе, и это направило размышления Фергюсона в другое русло.
Кэрнс жил на обломках экспериментальной станции, которая тут когда-то была. Аборигены перестроили ее, и результат оказался даже лучше, чем Фергюсон мог ожидать. Но сейчас над постройкой висело тяжелое молчание, а привычного тихого бормотания индейцев не было слышно. Пэрри тоже почувствовал это и достал пистолет. Сэмпсон упрямо шел впереди, глыбистый, полностью лишенный воображения человек, который не чувствовал напряжения, витавшего в воздухе над поляной. По лицу голландца градом катился пот.
Дверь открылась, на пороге показался высокий, седой человек в рабочих джинсах и майке, с винтовкой в руках. Узнав пришедших, он расслабился, как показалось Фергюсону, но напряженная осмотрительность Кэрнса исчезла не до конца.
Он ждал на пороге, пока маленькая группа шагала к нему.
— Доктор Кэрнс, — нерешительно сказал Грут. — Я вернулся… там что-то было…
Они обменялись взглядами.
— Она все еще тут, Ян, — сказал Кэрнс.
— Доктор, у вас не было… проблем?
Кэрнс внимательно посмотрел на Грута и внезапно опустил винтовку так, что дуло стало смотреть в землю.
— Пойдем внутрь, — сказал Кэрнс. — Тут прохладнее. Позови своих друзей, Ян… и представь нас.
Внутри было темно и так прохладно, как и ожидалось. Кэрнс указал на кресла и занялся наполнением стаканов. Фергюсон проследовал за взглядом Грута и увидел тяжелую дверь с мощным засовом и навесным замком, новеньким, совсем недавно повешенным.
— Льда нет, — сказал Кэрнс. — Двадцать лет назад был генератор, но индейцы его давным-давно разобрали. Между прочим, они убежали на прошлой неделе, Ян.
— Итак. Ну… это мистер Фергюсон, мистер Пэрри и мистер Сэмпсон. Они… они попросили меня показать им дорогу… — Тут Грут запнулся.
В глазах доктора появилось некоторое веселье.
— Кажется, я был слишком щедр. Если бы я не дал тебе тот образец радия… но я чувствовал, что ты заслужил его…
— Вы правы, доктор, — сказал Пэрри. — Вы не подскажете, есть ли еще радий там, где вы достали этот кусок?
— Да, есть. И я не присвоил себе этот участок.
— А почему? — спросил Сэмпсон.
Кэрнс не ответил. Голландец указал волосатым пальцем в сторону запертой двери.