— Она там?
— Да, Ян, — кивнул Кэрнс. — Я даю ей снотворное с тех пор, как ты ушел.
— Она? — спросил Фергюсон. — Мне любопытно. Кто такая она?
Кэрнс протянул длинную руку и взял плоский металлический ящичек. Он открыл его, — внутри оказался медицинский набор, профессиональный медицинский набор.
— Я рад, что вы пришли, — сказал Кэрнс. — Я толком не спал несколько дней. Потому что я не смею позволить ей проснуться.
Он толкнул ящичек Фергюсону, который машинально взял его.
— Убить ее? — спросил Фергюсон, а Пэрри поддакнул ему.
— Я покажу, как использовать шприц… Я давал ей апоморфин, большими дозами.
— Я знаю, как, — сказал Фергюсон.
— Хорошо, — совсем не удивившись, пробормотал Кэрнс. — Наполните шприц вот до сюда… и всякий раз, когда станут видны признаки пробуждения… не дайте ей проснуться. Мне нужно немного поспать.
Внезапно чисто физическое истощение, казалось, высосало жизнь из доктора. Он бессильно плюхнулся в кресло, словно лишь сила воли не давала ему заснуть.
— Доктор? — позвал Грут.
— Позже, — прошептал Кэрнс. — Все расскажу… позже. Только… Ян, не рискуйте зря. Держите ее в отключке. Последний раз… ошибка… Не… — Его голос стих.
Он заснул.
— Это настоящее безумие, — заметил Сэмпсон.
Фергюсон рассматривал бутылочку.
— Он использовал почти весь запас бензедрина, — сказал Фергюсон. — Интересно, сколько он не спал?
— Да какая разница? — сказал Пэрри. — Мне интересно, есть ли тут еще радий. Вот!
Он быстро подошел к бессознательно развалившемуся доктору и начал шарить у него по карманам.
— Он не стал бы держать радий при себе, — проворчал Фергюсон.
— Нет, а вот ключ к той комнате — вполне возможно.
— Ключ в замке, — заметил Грут.
Он стоял у двери с замком, пристально глядя на толстую деревянную панель, словно надеясь проникнуть через нее. Когда Пэрри повернул ключ, Фергюсон ожидал, что голландец начнет возражать, но Грут даже не шевелился, хотя по его крупному телу пробежала дрожь.
Пэрри распахнул дверь, перешагнул через порог… и его шаги замерли. А потом он крикнул:.
— Что за черт! Сэмпсон… Фергюсон! Сюда!
II
Побег
Они все ворвались в тесную пустую комнатку. Там почти ничего не было. Через грязное окно едва пробивался свет. А на армейской койке лежала девушка, завернутая в старый фланелевый банный халат. Ее изящные запястья и лодыжки цвета слоновой кости были связаны тонкими, но прочными веревками.
Она спала. Крошечные отметины на ее голой руке подсказали Фергюсону, куда входила игла шприца.
Это была не индейская девушка. Ее волосы сияли чистым серебром, но не от возраста, поскольку были шелковистые и гладкие, но с прохладным блеском полированного скрученого металла. Непринужденность ее позы указывала на полное расслабление, даже несмотря на связанные руки и ноги. Ее кожа блестела белым, с едва заметным темным оттенком — как слоновая кость на свету.
— Вы чувствуете это? — шепотом спросил Грут.
— Чувствуем что?
— Что… бы это ни было. Я не знаю! Что-то не так. Она не должна тут находиться. Грех было вытаскивать ее из леса. — Грут тяжело шагнул вперед и уставился на девушку. — Грех, — произнес он. — Земля — это ее мать… мы отняли ее у земли. Просыпайся! — ухватившись большими руками за плечи девушки, внезапно закричал он.
Голландец нежно потряс ее.
— Просыпайся! Ты лежишь, как мертвая, — я не вынесу этого.
Закрытые ресницы задрожали. Все люди в комнате инстинктивно отшатнулись — из-за звука, раздавшегося снаружи. Он был ужасно похож на человеческий крик, но Фергюсону уже приходилось слышать, как рычит ягуар.
Что-то врезалось в дверь дома. Раздался скребущий, рвущий звук, а затем снова тот же самый яростный вопль. Быстрым, легким движением Сэмпсон метнулся в соседнюю комнату, — он уже не казался нескладным и неуклюжим. Схватив винтовку Кэрнса, он пропал из поля зрения Фергюсона.
Глаза девушки открылись. Они были насыщенного черного цвета. Зрачки сливались с угольно-черной радужной оболочкой.
Дверь опять содрогнулась, душераздирающий вопль повторился.
— Пэрри! — закричал Сэмпсон. — Приближается еще пара больших кошек!
Выстрел винтовки. Громкий удар в дверь заглушил предсмертный крик ягуара.
— Обычно они себя так не ведут… если их не спровоцировать, — сказал Пэрри.
Он пристально посмотрел на девушку, помешкал, выругался и умчался в другую комнату.
Прекрасная девушка равнодушно ждала. Грут беспомощно сжал кулаки. Фергюсон уставился на него.
— Ян! Ну же. Надо отогнать этих кошек.
Грут схватил Фергюсона за плечо.
— Все без толку. Она лишь позовет еще.
— Ты сошел с ума!
— Я не знаю, что делать, — нерешительно сказал голландец. — Она… она убьет нас всех… это она призывает сюда ягуаров.
— Как это возможно?
— Спросите его, — ответил Грут и указал на дверь. — Спросите его. Он знает!
Там стоял доктор Кэрнс с сонными глазами, а в его руке был наполненный шприц. Его зубы оскалились в невеселой улыбке.
— Я заснул не вовремя, — сказал он… и снаружи взвыл ягуар, когда выпалила винтовка Сэмпсона.
Фергюсон молча смотрел. Кэрнс быстро подошел к койке. Девушка не глядела на него, пока он прокалывал складку ее кожи и утапливал иглу в руку цвета слоновой кости.
— Ты убьешь ее! — воскликнул Фергюсон.
— Нет, — ответил Кэрнс. — Не ее. Она просто опять заснет. А пока она бодрствует, мы в опасности. Смотри и слушай.
Снова громыхнула винтовка, потом раздался более резкий звук выстрела пистолета. Вопли больших кошек слились в единый, яростный вой. Тяжелое тело ударилось в дверь так, что затрещало дерево.
Через некоторое время крики стихли.
Фергюсон посмотрел на девушку. Угольно-черные глаза закрылись.
— Мы победили зверей! — закричал Пэрри. — Они сматываются отсюда!
— Она заснула, — хрипло сказал Грут.
— Это происходит уже в третий раз, — объяснил Кэрнс.
— Но кто она? — нахмурившись, спросил Фергюсон. — Что она?
— Зовите ее Цирцея, — сказал Кэрнс.
Шатаясь, он вышел из комнаты, свалился на койку и снова заснул.
Даже ни разу не пошевелившись, доктор проспал шесть часов подряд. Фергюсон ждал, держа медицинский набор наготове, но ничего не случилось. Однажды ему показалось, что он услышал шум за запертой дверью, и сходил проверить, но девушка лежала все в том же положении. Пэрри и Сэмпсон ненадолго прилегли поспать, а Грут исчез в ночи, бормоча какие-то непонятные фразы.
Перед рассветом, в свежей серой прохладе, Кэрнс с Фергюсоном выпили крепкого кофе и завели разговор. Пэрри и Сэмпсон все еще лежали на койках, но Фергюсон не верил, что они спят.
— Я рад, что вы пришли, — признался Кэрнс. — Один я, наверное, сошел бы с ума с ней. Что насчет травмы, о которой ты говорил?
Фергюсон рассказал свою теорию психической блокировки Грута.
— Да, это возможно. В лесу, действительно, происходит нечто очень странное, мне и самому кажется, что я не помню всего.
— Грут говорил о цветах… и камнях.
— Да, — сказал Кэрнс, — кажется, так. Моя собственная теория… — Он замялся. — Это сложно объяснить. Более двадцати лет назад группа ученых… приехала сюда… построила эту станцию… чтобы экспериментировать с атомной энергией. У них ничего не получилось, и они вернулись домой. Но один остался, физик по имени Брюс Джеклин. Его жена приехала сюда, чтобы присоединиться к нему. И, через какое-то время, они с несколькими индейцами ушли дальше в лес. Но так и не вернулись.
— Думаешь, Джеклин нашел… чем бы это ни было?
— Нет, — ответил Кэрнс, — думаю, он создал его. Даже сегодня мы мало что знаем об атомной энергии. Длины волн, колебания, кванты — мы можем связать их с радиоактивностью и жизненной энергией. Я считаю, Джеклин наткнулся на что-то, действительно, невероятное. Понятия не имею, что это могло быть… или может быть. Но я видел некоторые результаты. Сила, что создает созвездия, жизнь — или развивает ее — способна творить чудеса. Мистер Фергюсон, вы знаете, что вызывает мутации?