Это первое проявление бессилия королевской власти в значительной мере усугубилось бесплодием королевской четы. Чтобы отдохнуть от своей властной матери, молодой король выбрал в жены красивую, мягкую и бесцветную девушку Луизу де Водемон из Лотарингского дома. Нация, а с ней и сами супруги ждали появления дофина. Он так и не родился. Так что Тоскан Кавриано мог писать великому герцогу из Блуа 5 мая 1586 года, что «без дофина дела идут плохо».
Стерильный брак в какой-то мере объясняет отношение Генриха III к своим фаворитам. Если, подобно другим монархам, он выбирал молодых знатных людей и делал их фаворитами, то прежде всего в политических целях. Д'Эпернон и Жуаез были не «любимчиками в постели», как утверждали враги короля, а проводниками смелой политики. Противопоставляя их Генриху Наваррскому и де Гизам, Генрих III шел по единственно возможному пути, чтобы сохранить монархию и уберечь ее от притязаний различных фракций, каждая из которых стремилась своекорыстно использовать монарха. Поскольку король не мог иметь дофина, он в конце концов стал считать д'Энернона и Жуаеза своими собственными сыновьями. И если он отпраздновал их браки, особенно Жуаеза, исключительно торжественно, то только потому, что последний в какой-то мере занимал место дофина.
Итак, «очень хороший принц, если бы попал в нужный век», Генрих III в течение 15 лет своего правления поддерживает принцип и саму основу государства в стране, где царят анархия и феодальная реакция. Разрушив 23 декабря 1588 года надежды дома де Гизов незаконно присвоить корону Франции, не боясь купленной Испанией Святой Лиги, заключив союз с Генрихом Наваррским, ставшим его законным наследником, он умер мучеником монархического права, оказав нации большую услугу, давая ей законного главу исполнительной власти, который чуть позже сделает неоспоримым отречение Сен-Дени и оправдание Святого Престола.
Часть первая
От раннего детства до первой короны
…Я был бы очень огорчен, если бы от самых влиятельных до самых незначительных моих подданных нашелся бы хотя бы один, больше меня приветствовавший католическую церковь и меньше меня надеявшийся на установление другой, чему я, надеюсь, дал многие свидетельства перед богом и людьми.
…Я так предан католической религии, так твердо верю, что вне ее нет спасения, что прошу Господа скорее даровать мне смерть, чем позволить…. когда-либо отойти от этой веры…
Глава первая
Первые годы. Дитя Франции
(1551–1563)
От Фонтенбло к турнирам де Турнель
(19 сентября 1551 года — 30 июня 1559 года)
Генрих III родился в замке Фонтенбло, как один из его преемников Луи XIII, и тоже в сентябре. В точной дате его прихода в мир есть небольшое несоответствие. Согласно тексту латинского манускрипта 844 (том 61) коллекции Дюпюи новое дитя Франции предстало перед двором 18 сентября в 40 минут после полуночи. Но 40 минут после полуночи, это уже 19 сентября, и хронология сохраняет только последнюю дату. Известно, что в XVI веке люди были не так точны, как сегодня. При жизни Генрих III праздновал свой день рождения 18-го числа. А в сентябре 1581 года он даже объединил эту дату с помолвкой своего фаворита Анн де Жуаез, не вспомнив, что сам родился 19-го.
Коннетабль Анн де Монморанси, который вел дела при Генрихе II, в тот же день информировал правителей провинции: «Не могу вас не предупредить, — писал он дю Люду в Пуатье, — о том, что прошлой ночью королева родила прекрасного сына. Он и мать здоровы, слава Богу!» Новый принц получил титул герцога Ангулемского и имена Александр и Эдуард, которые он мог не сохранять. Первое, широко распространенное в доме Бурбонов, имя пришло к нему именно потому, что один из двух его крестных отцов был не кто иной, как Антуан де Бурбон, отец будущего Генриха IV. Второе ему дали в честь молодого короля Англии Эдуарда VI, который высоко оценил выбор его в качестве крестного отца. Так, подобно святому королю, имя которого он носил в течение нескольких лет, Генрих III почти всю свою жизнь должен был играть роль проповедника религиозной веры и монархии. Ведь уже вокруг его колыбели вставали две противоборствующие партии, готовые немедленно скрестить оружие. Конечно, Антуан де Бурбон был католиком, а его жена Жанна д'Альбре была в то время еще не столь яростной и непримиримой гугеноткой, какой стала впоследствии. Английский король, в свою очередь, проповедовал веру, движимую самым пылким пуританизмом. Только вторая крестная мать новорожденного, Маргарита Палеолог, жена Фредерика де Гонзага (другой крестной матерью была Жанна д'Альбре), принесла к колыбели очарование, улыбки и любовь к прекрасному, естественные плоды двора итальянского Возрождения. С ней дом де Гонзага следил за первыми шагами будущего короля. И до самого конца его правления, совсем как с Луи де Гонзага, герцогом Неверским, она демонстрировала ему самую искреннюю преданность.