Здесь в дневнике небольшая вставка. Мы воспроизводим ее в том же виде и с теми же пробелами на листе, что и в оригинале:
«Маршал д'Анкр
убит на мосту
Лувра между десятью и одиннадцатью часами утра».
По-видимому, для достойного медика данное трагическое происшествие не было очень важным событием, и потому он посвящает ему лишь эту короткую запись.
Затем он возвращается к своему дневнику, заключающему в себе последовательность событий, куда более важных в его глазах.
«В полдень обед ...»
Как видите, с обедом случилась двухчасовая задержка. Ну конечно! Как говорится, не разбивши яиц, не сделаешь яичницы; но, будьте покойны, его величество откушает теперь с еще большим аппетитом!
Продолжим цитату:
«В полдень обед: салат из 12 побегов спаржи; четыре петушиных гребня в супе из бланшированных овощей — супа съел 10 ложек; вареный каплун с побегами спаржи; вареная телятина; костный мозг; 12 клёцок; крылышки двух жареных голубей; два ломтика жареного рябчика с хлебом; желе; 5 фиг; 14 сушеных черешен; айвовое варенье на облатке; немного хлеба; выпил сильно разбавленного кларета; маленькая ложечка укропного драже».
Далее следует пробел.
Дело в том, что венценосный подопечный сбегает от своего доктора; он взбирается на бильярд и держит речь перед присутствующими; он принимает депутацию Парламента; он разглагольствует, он изображает из себя короля; но в половине седьмого к нему возвращается аппетит, и он вновь попадает в лапы своего медика.
«В половине седьмого ужин: салат из 12 побегов спаржи; хлебный суп; вареный каплун со спаржей; вареная телятина; костный мозг; майские грибы в сливочном масле с гренками; крылышки двух жареных молодых голубей с хлебом; желе; сок двух сладких апельсинов; 5 фиг; 5 засахаренных зеленых виноградин; 4 сушеные черешни; чуточку хлеба; выпил сильно разбавленного кларета; маленькая ложечка укропного драже; веселился до половины восьмого; сделал свои дела: кал желтый, мягкий, обильный; веселился до половины десятого; выпил травяного отвара; разделся, лег; пульс хорошего наполнения, ровный; температура тела нормальная; помолился; в десять часов заснул и спал до половины восьмого утра».
Ну вот мы и успокоились насчет бедного короля, которому только что пришлось претерпеть столько неприятностей по поводу маршала д’Анкра. Его обед запоздал на два часа, и, хотя от природы у короля был слабый желудок — как известно, именно такое действие производил на его отца вид врага, — он веселился с семи до половины восьмого и с восьми до половины десятого, притом что такое не было в его привычках. Сказанное настолько верно, что, раскрыв наугад, в ста различных местах, дневник доктора Эруара, мы нигде не нашли этого очень ценного слова «веселился».
И в самом деле, общеизвестно, что Людовик XIII был наименее веселым и даже наименее способным к веселью королем за все время существования французской монархии, что не мешает ему быть довольно занятным, хотя его сын Людовик XIV является в этом отношении весьма сильным его соперником.
Но целые дни напролет веселиться нельзя, и, как удостоверяет дневник достопочтенного г-на Эруара, в день убийства маршала д’Анкра король веселился дважды.
Помимо того, он лег в постель, имея «пульс хорошего наполнения, ровный; температуру тела нормальную; помолился в десять часов, заснул и спал до половины восьмого утра», то есть чуть больше девяти часов.
Бедный король!
Посмотрим теперь, о чем помышлял добрый народ Парижа, пока длился сон его короля.
Добрый народ Парижа помышлял о том, чтобы вырыть из могилы тело маршала д’Анкра.
На следующее утро, 25 апреля, во вторник, король проснулся около семи или восьми часов утра от сильного шума. Не проснись он от этого шума, то, возможно проспал бы не девять часов, а целых полсуток!
Шум этот производило простонародье Парижа, которое устремилось к церкви Сен-Жермен-л'Осеруа, имея похвальное намерение совершить то, что Парламент счел ненужным: учинить суд над телом маршала.
Вот как все произошло, а скорее, вот как все происходило.
На рассвете кто-то из паствы церкви показал одному из своих приятелей то место, где было погребено тело маршала; этот приятель показал его другому, другой — третьему, и таким образом собралась целая толпа.
Вначале все стали плевать на могилу маршала, затем попирать ее ногами; потом кто-то начал скрести ее ногтями и делал это так успешно, что в конечном счете обнажились стыки плит.