Пастух рассказал все, однако он не знал имени убийцы.
Его спросили, полагает ли он возможным опознать убийцу; пастух ответил, что это не вызывает у него никаких сомнений.
Тогда его препроводили в Гренобль и там заключили в тюрьму, однако через оконную решетку ему открывался вид на всю площадь Сент-Андре, одну из самых людных в Гренобле. Увидев убийцу, он должен был подать сигнал.
Вскоре мимо него прошел полковник Алар.
— Вот этот человек! — воскликнул пастух, указывая на него пальцем.
Несколько минут спустя полковник Алар был арестован и заключен в тюрьму.
Дело уже вот-вот должно было рассматриваться в суде, но в это время маркиза известила г-на де Ледигьера о том, что произошло. Ему было понятно, что, если следствие будет вдаваться в подробности, его любовница окажется в страшно затруднительном положении; и потому он тотчас выехал из того места, где его удерживали дела, живо добрался до Гренобля и неожиданно для всех вступил в город; пользуясь своей властью губернатора, он освободил из заключения пьемонтца, вывез его за пределы города и там показал ему дорогу на Пьемонт.
Не пускаясь в объяснения, полковник Алар бросился с дороги в горы и исчез.
В определенной степени это происшествие отбило у г-на де Ледигьера желание жениться на маркизе.
Тем не менее, поскольку маркиза убеждала его узаконить двух дочерей, рожденных ею от него, он спустя пять или шесть лет после происшествия, о котором мы только что рассказали, решился сделать ее своей женой.
Перед тем как сесть в карету, чтобы отправиться в церковь, он промолвил:
— Ну что ж, сударыня, поехали делать эту глупость, раз уж вы этого непременно хотите!
И глупость была сделана.
Несколько дней спустя госпожа коннетабльша, полагая, видимо, что ее муж недостаточно хорошо согревает семейное ложе, приказала горничной нагреть грелкой постель, в которой уже лежал коннетабль. Горничная очень сильно обожгла коннетаблю бедро, и он дернулся.
— Что с вами, друг мой? — спросила его жена.
— Ах, пустяки, сударыня! — ответил коннетабль, который был очень терпелив к боли. — Однако я нахожу, что вы несколько перегреваете вашу постель.
У коннетабля был секретарь по имени Безансон, сочинявший сатирические куплеты и позднее поступивший на службу к монсеньору Гастону Орлеанскому, брату короля.
Вот что этот секретарь рассказывает о смерти своего господина. В тот самый день, когда тот умер, они вместе разрабатывали план выступления войск.
— Будь сейчас с нами господин де Креки, он бы нам помог, — заметил Безансон.
— Да, — ответил коннетабль, — ему в самом деле следовало бы быть здесь, но если по пути он встретил какую-нибудь потаскушку, то сегодня уже не приедет.
Весь день он трудился, вполне здраво рассуждая, но вечером, ощутив слабость, призвал кюре.
— Господин кюре, — сказал он, — сделайте мне все, что полагается.
— Все что полагается ... для чего? — спросил кюре.
— Да для того, чтобы отправиться на тот свет; я не скажу вам, что дело спешное, но время пришло.
Кюре исповедал его и причастил.
— Это все, что обычно делают? — спросил коннетабль.
— Еще совершают соборование, монсеньор.
— Тогда соборуйте, господин кюре; я не хочу, чтобы что-нибудь было упущено.
Кюре совершил соборование.
— На этот раз все? — поинтересовался коннетабль.
— Да, монсеньор.
— Ну что ж, в таком случае прощайте, господин кюре, и благодарю вас!
Кюре вышел; к коннетаблю приблизился врач.
— А, это вы! — обратился к нему коннетабль.
— Да, монсеньор. Я все еще надеюсь ...
— О чем вы?
— Я говорю, что видел больных куда более тяжелых, чем вы, монсеньор, и они оправились.
— Да, — ответил коннетабль, — это возможно; однако им не было, как мне, восемьдесят пять лет.
В эту минуту появились монахи, которым он еще прежде дал четыре тысячи экю и которые пообещали ему место в раю, если он соблаговолит дать им столько же теперь. Коннетабль задумался на минуту, а потом, повернувшись к ним, сказал:
— Видите ли, святые отцы, коль скоро мне не удалось обрести спасение души за четыре тысячи экю, я не обрету его и за восемь тысяч ... Прощайте!
И с этими словами он преспокойно скончался.
V
Мы уже упоминали, что Людовик ХIII сочинял балеты, а кардинал Ришелье — пьесы.