И он горестно вздохнул.
Вздох это стал последним: советник был мертв.
• Отец маршала де Сен-Люка оказался однажды у дверей королевского кабинета вместе с г-ном де Люксембургом.
Полагая, что Сен-Люк хочет опередить его, г-н де Люксембург остановил его и произнес:
— Простите, сударь: я надеюсь, у вас нет намерения оспаривать право пройти первым у меня, в роду которого четыре императора?
— Ах, право, сударь, — промолвил Сен-Люк, — я буду сильно удивлен, если вы когда-нибудь станете пятым!
• В Отёне готовилась казнь. Речь шла о том, чтобы повесить какого-то беднягу, но, поскольку местный палач заболел, пришлось вызвать заплечных дел мастера из ближайшего городка.
Он явился в ратушу, так как совершенное преступление было подсудно городским властям.
— И сколько можно заработать на этом повешении? — поинтересовался палач.
— Десять ливров, — ответили ему.
— Господа, поищите кого-нибудь другого. За такие деньги справиться с этим делом вы не сможете.
— И почему же?
— Да потому, что если бы это был один из вас, у кого платье справное, то еще была бы возможность договориться; но одежонка этого несчастного не стоит и трех су!
В итоге городским властям Отёна пришлось ждать выздоровления собственного палача, не имевшего права отказываться от казни.
• Один испанец из Андалусии, то есть из самой жаркой части Пиренейского полуострова, отправился во Францию среди зимы, в довольно суровые морозы.
Когда он проходил через какую-то деревню в Пиренеях, собаки учуяли чужака и погнались за ним.
Он нагнулся, чтобы подобрать камень и бросить его в них, но все камни оказались примерзшими к земле, так что из этой затеи у него ничего не получилось.
— Что за проклятая страна, где собак отвязывают, а камни привязывают! — воскликнул он.
• Два кучера спорили между собой о деньгах, которые один из них задолжал другому.
Должник начал с того, что не признал долга.
— Не понимаю, — заявил заимодавец, — как ты можешь не признавать долга, когда я ссудил тебе деньги в присутствии твоих лошадей.
В итоге должник был вынужден подтвердить его правоту.
— Ну и чего ты в конечном счете хочешь? — спросил он заимодавца.
— Я хочу иметь расписку, — заявил тот.
— Ладно! — сказал должник.
И, взяв нож, он написал на стене конюшни:
«Я, нижеподписавшийся, признаю долг в размере шестидесяти ливров, каковой обязуюсь выплатить предъявителю сего».
• Господин де Вандом — знаменитый внебрачный сын Генриха IV, арестованный в годы регентства Анны Австрийской и по причине своей известности прозванный королем Рынка, — проезжая через Нуайон, остановился в гостинице «Три короля».
Сын хозяина гостиницы, получивший накануне звание адвоката, счел своим долгом засвидетельствовать свое почтение г-ну де Вандому.
И в самом деле, он направляется к принцу и без доклада входит к нему.
— Сударь, — говорит ему принц, немало удивленный столь бесцеремонным вторжением, — соблаговолите сказать, кто вы такой.
— Сударь, — отвечает адвокат, — я сын «Трех королей».
— Сударь, — произносит принц, — в таком случае садитесь в кресло. Поскольку я сын всего лишь одного короля, мне следует оказать вам почет и уважение.
• Королева Анна Австрийская держала при себе в качестве переводчика секретаря по имени Мельсон, который, в действительности, не знал ни одного из тех языков, с каких он переводил.
Однажды швейцарские послы наблюдали за тем, как она обедает, и переговаривались между собой.
— О чем они говорят? — поинтересовалась королева.
— Сударыня, — ответил Мельсон, — они говорят о том, как вы красивы.
— А вы уверены в этом, Мельсон?
— Если бы они не говорили этого, сударыня, им пришлось бы сказать это.
• Мельсон не соблюдал Великий пост, хотя в те времена это было принято.
В среду, когда полагалось поститься, ему подали на обед жаркое из телятины.
Вовсе не под влиянием раскаяния, а просто потому, что не был голоден, Мельсон велел своей старшей дочери отнести это блюдо обратно в кладовую; девушка, которую звали Шарлотта и которая проголодалась сильнее, чем ее отец, пользуется тем, что рядом никого нет, и отрезает себе кусок жаркого; но, как только она собирается поднести этот кусок ко рту, появляется вторая сестра и, видя, что происходит в кладовой, говорит:
— Делим на двоих!
Они уже пристроились к жаркому из телятины, когда появились третья и четвертая сестры, потребовавшие свою долю; в итоге жаркое из телятины было уничтожено до последнего кусочка.