Наконец, он рассудил, что ничто не изменится к лучшему, если только Генрих и герцог Алансонский не станут снова пленниками или же — кто знает? — мертвецами. По его мысли, средство завлечь их в Париж состояло в том, чтобы призвать туда Маргариту. Было заключено одно из тех лицемерных перемирий, какие так хорошо умела заключать королева-мать, и Генрих III написал сестре письмо, приглашая ее вернуться ко двору.
Герцог Алансонский вновь появился в Лувре, тогда как король Наваррский, несмотря на все уговоры, не мог решиться покинуть свое королевство.
Арестовать или убить герцога Алансонского означало бы сделать лишь половину дела, а вот исполнить остальную часть замысла стало бы после этого труднее.
Генрих III удовольствовался тем, что бесился от злости, видя, как лис никоим образом не хочет попасть в западню.
Ему недоставало лишь благоприятного момента и жертвы: то и другое вскоре представилось.
Жуайёз, любимейший фаворит Генриха III, находился с миссией в Риме, и Генрих III отправил к нему курьера. Этот курьер вез Жуайёзу важное письмо, содержавшее некие политические и частные секреты из числа тех, какие раскрывает нам «Остров гермафродитов» и другие памфлеты того времени.
Курьер был убит, а депешу похитили.
Генрих III заподозрил свою сестру и страшно разгневался на нее. Король нападал на нее на глазах у всего двора, во всеуслышание обвинял ее в распутстве, перечислял ей ее любовников, рассказывал ей самые сокрытые истории из ее жизни, наводя на мысль, а не прятался ли он в ее алькове, и закончил тем, что приказал ей уехать из Парижа и избавить двор от ее заразного присутствия.
На следующий день, то ли торопясь покинуть дворец, где ей было нанесено такое страшное оскорбление, то ли просто-напросто желая подчиниться приказу, отданному братом, королева Наваррская покинула Париж, не взяв с собой ни свиты, ни туалетов, ни даже челяди и располагая лишь штатом прислуги обычной знатной дамы, то есть двумя горничными. Правда, этими двумя горничными были г-жа де Дюра и мадемуазель де Бетюн.
Вероятно, король подумал, что даже такой штат чрезмерно велик для принцессы, с которой он обошелся столь оскорбительно.
Между Сен-Клером и Палезо капитан гвардейцев по имени Солерн, сопровождаемый отрядом аркебузиров, остановил дорожные носилки королевы, приказал ей снять маску, надавал пощечин г-же де Дюра и мадемуазель де Бетюн и препроводил обеих в качестве пленниц в аббатство Ферьер близ Монтаржи, где они подверглись допросу, крайне оскорбительному для чести королевы.
Мезре и Варилла добавляют даже, что при этом допросе присутствовал король; но, поразмыслив и успокоив свой гнев, Генрих III осознал, насколько чудовищно было то, что случилось, и первым написал Генриху Беарнскому, желая, чтобы король Наваррский узнал об этом происшествии прежде всего от него.
Генрих Наваррский охотился вблизи Сент-Фуа, когда к нему прибыл один из камердинеров Генриха III, вручивший ему письмо, которое было от начала и до конца написано рукой его господина.
Генрих III сообщал в этом письме, что, «узнав о дурном и постыдном поведении г-жи де Дюра и мадемуазель де Бетюн, он решил изгнать их из окружения королевы Наваррской как чрезвычайно опасную нечисть, нестерпимую рядом с принцессой такого ранга».
Но о том, каким образом он их изгнал, и об оскорблении, нанесенном королеве Наваррской, он не сказал ни единого слова.
Генрих улыбнулся так, как ему было присуще улыбаться в подобных обстоятельствах, приказал радушно принять посланца короля и, догадываясь, что произошло нечто из ряда вон выходящее, стал ждать новых известий.
Известия не замедлили прийти. Они содержались в письме королевы Наваррской.
Королева рассказывала мужу о том, что произошло, в подробностях, в которых ощущалась правда, точно так же, как в письме Генриха III угадывалась ложь.
Генрих Наваррский тотчас же отправил к французскому королевскому двору Дюплесси-Морне, чтобы тот от его имени попросил Генриха III объяснить, по какой причине были нанесены оскорбления королеве Маргарите и ее придворным дамам, и, как это следует доброму повелителю, сообщить ему, что он должен делать.
Генрих III уклонился от прямого ответа, и король Наваррский никакого удовлетворения не добился.
Так что Маргарита продолжила свой путь к Нераку, у ворот которого ее встретил муж.