Но, высказывая такую готовность, он по-прежнему не брал в расчет мнения г-жи де Шеврёз: маска может упасть, откроется подлинное лицо герцога, его узнают и в опасности окажутся все! Так что на лицо несчастного герцога следовало наложить не черную бархатную маску, а нечто совсем другое.
Пробило десять часов!
Споры отняли почти пятьдесят минут: мать того, кому однажды чуть было не пришлось ждать, уже, несомненно, ждала.
Герцог был вынужден предоставить свое лицо в распоряжение г-жи де Шеврёз и дать ей возможность действовать.
Незадолго до этого некий ученый по имени Ноблен сообщил о новом открытии: речь шла о пленке телесного цвета, посредством которой, с помощью белого мягкого воска, можно было полностью исказить свое лицо. Эта пленка накладывалась на все плоские части лица и образовывала маску, плотно прилегавшую к коже и оставлявшую глаза свободными, но совершенно менявшую очертания лица.
Благодаря этому хитроумному изобретению Бекингем уже через несколько минут стал неузнаваем в собственных глазах и наводил ужас на самого себя.
Когда процедура с маской была закончена, герцог снял с себя плащ, но в отношении всего остального своего костюма стоял насмерть.
Так что платье было надето поверх камзола и штанов; затем он упрятал свои редкой красоты белокурые вьющиеся волосы под невероятный чепец, прикрыл бархатной маской лицо, и без того обезображенное пленкой хитроумного ученого, надел на голову шляпу с широкими полями, накинул на плечи широкий плащ и, подав руку г-же де Шеврёз, сел вместе с ней в ее карету.
Эту карету знали в Лувре, и она не могла вызвать никаких подозрений: все привыкли видеть, что она въезжает туда и выезжает оттуда в любой час дня и даже ночи. К тому же, герцога предстояло ввести во дворец через малый вход.
У калитки Лувра на часах стоял Бертен; привратник был предупрежден им, что он находится здесь, поджидая итальянского астролога, с которым пожелала посоветоваться королева.
Миновав калитку, они беспрепятственно прошли весь путь до покоев королевы.
Анна Австрийская позаботилась удалить г-жу де Ла Флотт, свою придворную даму; она была одна и пребывала в тревожном ожидании.
У двери камердинер покинул г-жу де Шеврёз и герцога и отправился вести наблюдение у лестницы, которая вела в покои короля.
У г-жи де Шеврёз не было надобности стучать в дверь: привыкшая входить к своей августейшей подруге в любой час, она имела ключ от ее покоев.
Она впустила туда Бекингема и вошла вслед за ним, оставив ключ в двери, чтобы, в случае тревоги, Бертен тоже мог войти внутрь.
Пройдя через две или три комнаты, герцог оказался, наконец, перед лицом королевы.
И тут произошло то, что галантный посол предвидел: при всем своем страхе Анна Австрийская не смогла удержаться от смеха.
Бекингем осознал, что для него лучше всего не оставаться в стороне от этого веселья. И потому он с непринужденностью остроумца стал выставлять напоказ подробности своего внешнего облика, так что вскоре королева, забыв о смешной стороне этого маскарада, 384
думала лишь об опасностях, исходивших от страстного любовника.
Бекингем воспользовался переменой, произошедшей в настроении Анны Австрийской и стал умолять ее даровать ему несколько минут для разговора наедине.
Побежденная этим ласковым голосом, королева открыла дверь своей молельни и вошла туда. Бекингем последовал за ней.
Госпожа де Шеврёз осторожно притворила эту дверь и осталась снаружи.
Прошло десять минут.
По прошествии этих десяти минут, весь бледный и растерянный, в покои королевы ворвался Бертен, крича:
— Король!
Госпожа де Шеврёз распахнула дверь и вслед за ним тревожно закричала:
— Король!
Но то, что она увидела, повергло ее в страшный ужас.
Бекингем, уже не в обличье Белой дамы, а без маски, распустив по плечам свои длинные вьющиеся волосы, сбросив наряд призрака и оставшись в своем платье кавалера, был у ног королевы.
Герцог не мог удержаться и, рискуя быть узнанным, показался своей обожаемой королеве таким, каким он был на самом деле, то есть одним из самых красивых кавалеров на свете.
Но речь шла уже не о том.
Обезумевший от страха камердинер на переставал кричать: «Король!», «Король!» Нужно было бежать, причем не теряя ни секунды.
Госпожа де Шеврёз открыла дверь в небольшой узкий проход, который вел из молельни в общий коридор.
Герцог бросился в этот проход, унося с собой весь свой наряд Белой дамы. Госпожа де Шеврёз бросилась туда вслед за Бекингемом.