Оскорбление было тяжким; Испания предложила присоединиться в случае войны к Франции; однако Ришелье счел произошедшее чересчур мелким поводом для того, чтобы два королевства вступили в ссору. И потому он ограничился тем, что 27 сентября 1626 года отправил в Лондон маршала де Бассомпьера, дабы на основе взаимной договоренности добиться удовлетворения за нанесенную королеве обиду.
Посольство кое-как примирило супругов, не сумев, однако, устранить рознь в делах любви и политики.
Маршал привез обратно в Англию исповедника королевы. Вначале его хотели отправить назад во Францию; однако Бассомпьер проявил твердость и сумел не только восстановить в правах исповедника и викария дворцовой часовни королевы, но еще и вынудил английскую сторону принять французского епископа и десятерых французских священников из немонашествующего духовенства. Кроме того, было оговорено число слуг, которых Генриетта Французская могла набирать из своей страны.
После чего были устроены грандиозные празднества, которые никого не ввели в заблуждение, и граф де Бассомпьер с великолепными подарками вернулся во Францию, привезя с собой — подобно Дюкену, которому позднее предстояло сделать нечто подобное по возвращении из Алжира, — семьдесят английских католических священников, по его просьбе выпущенных из тюрьмы.
И тогда Бекингем, видя, что две его первые попытки разорвать отношения между Англией и Францией оказались несостоятельными, побудил английского короля встать на сторону французских протестантов и предоставить им помощь; одновременно он приказал тайком передать жителям Ла-Рошели, подвергавшейся опасности со стороны Ришелье, что они могут обращаться прямо к нему, Бекингему.
Жители Ла-Рошели поспешили воспользоваться этим советом: они отправили к Бекингему герцога де Субиза и графа де Бранкаса; и тогда фаворит, давая им больше того, что они просили, вывел из портов Великобритании флот из сотни парусников и, ринувшись с ними на остров Ре, захватил его.
Одна лишь цитадель продолжала сопротивляться; ее обороняли граф де Туара и две сотни французов: эта горстка храбрецов противостояла двадцати тысячам англичан!
На этот раз у Франции не было никакой возможности отказаться от военных действий: перчатка ей была брошена, причем на ее собственной территории.
Бекингем, располагавший силами всей Англии, рассчитывал объединить против Франции еще и Испанию, уязвленную отказом от союза с ней, Империю и Лотарингию.
Франция, какой бы могущественной они ни стала трудами Генриха IV и стараниями Ришелье, не смогла бы устоять против такой коалиции и была бы вынуждена покориться.
И тогда Бекингем явился бы как посредник для ведения переговоров; мир Франции был бы дарован, но одним из условий мирного договора стало бы возвращение Бекингема в Париж послом.
Так что Европе предстояло всколыхнуться, а Франции — быть преданной мечу и огню из-за любви Анны Австрийской и Бекингема!
О великие секреты, тщательно упрятанные в хранилища тайн истории, сколь же ничтожными вы оказываетесь, когда рука летописца срывает с вас покровы и нагими являет людским взглядам! Какую превосходную книгу можно было бы написать о подлинных причинах войн, обагривших кровью мир со времен Троянской войны и кончая Семилетней войной! И сколь чудовищна статистика мертвых, оставшихся на полях сражений в Азии, Европе, Африке и Индии из-за любовных страстей королев и честолюбивых стремлений королей!
Кинжал Фелтона положил конец замыслу Бекингема.
Двадцать четвертого августа 1628 года известие о том, что что лорд Бекингем убит, вылетело из Портсмута и обрушилось на Европу.
За три дня до этого в Портсмуте вспыхнул мятеж; народ, утверждавший, и не без основания, что все его беды идут от Бекингема, вышиб двери его дворца и убил его врача.
На следующий день на всех улицах Лондона было расклеено следующее воззвание:
«КТО ПРАВИТ КОРОЛЕВСТВОМ? КОРОЛЬ.
КТО ПРАВИТ КОРОЛЕМ? ГЕРЦОГ.
КТО ПРАВИТ ГЕРЦОГОМ? ДЬЯВОЛ!
ПУСТЬ ЖЕ ГЕРЦОГ ПООСТЕРЕЖЕТСЯ, ИБО ЕМУ ГРОЗИТ СУДЬБА ЕГО ДОКТОРА!»
Бекингем привык к такого рода угрозам, и на эту даже не обратил внимания.
Однако 23 августа 1628 года, в ту минуту, когда после аудиенции, данной им в доме, где он жил в Портсмуте, герцогу де Субизу и посланцам Ла-Рошели, Бекингем вышел из своей комнаты и обернулся, чтобы сказать что-то герцогу де Фриасу, он внезапно почувствовал сильную боль в левом боку, поднес к нему руку и нащупал рукоятку ножа, торчавшего из раны.