Находясь под Амьеном, король писал Сюлли:
«Мой дорогой Сюлли! Я нахожусь близ врага, а у меня почти что нет ни коня, на котором я мог бы сражаться, ни полного ратного доспеха, в который я мог бы облачиться. Рубашки мои изорваны, камзолы протерты на локтях, еду зачастую готовить не из чего, и последние два дня я обедаю и ужинаю то у одних, то у других, а мои поставщики говорят, что у них нет больше никакой возможности снабжать меня провизией, поскольку уже более полугода они не получали денег».
Некоторое время спустя Сюлли был назначен главноуправляющим финансами.
Габриель родила одного за другим еще двух детей: Екатерину Генриетту, узаконенную королем, впоследствии герцогиню д'Эльбёф, и Александра де Вандома, будущего великого приора Франции.
Осада Амьена была одной из самых неожиданных. 12 марта 1597 года, накануне Средопостья, в то время, когда король участвовал вместе с маркизой в придворных танцах, ему сообщили, что Амьен внезапно захвачен испанцами. Такое известие, естественно, прервало танцы. Король задумался на минуту, а затем, приняв решение, произнес:
— Хватит быть королем Франции, теперь время быть королем Наварры![25]
И потом, поскольку маркиза заплакала, он добавил:
— Что ж, любимая моя, надо браться за оружие и вести еще одну войну.
Он уехал, и 25 сентября 1597 года Амьен был отбит у врага.
Как раз во время этой осады, 10 июля 1597 года, Генрих IV даровал Габриель титул герцогини де Бофор.
Мы уже говорили, что Габриель содействовала обращению Генриха IV в католичество. Вот письмо, которое ее любовник написал ей за несколько дней до этого.
«Я приехал ранним вечером, и до самого отхода ко сну мне докучали молитвенными причитаниями. Мы рассчитываем на перемирие и полагаем, что оно будет заключено уже сегодня. Что же касается меня, то я придерживаюсь по отношению к лигистам правила святого Фомы и нынешним утром начинаю беседовать с епископами. Помимо тех стражников, что по моему приказу были предоставлены Вам вчера, я отправляю Вам пятьдесят аркебузиров, которые ничуть не хуже латников. Надежда увидеть Вас завтра удерживает мою руку от того, чтобы писать Вам более длинное послание. В воскресенье мне предстоит совершить рискованный прыжок. В ту минуту, когда я пишу Вам, за моей спиной стоят около сотни докучливых людей, которые заставляют меня ненавидеть святого Дионисия так же, как это неизменно делаете Вы. До свидания, сердце мое! Приезжайте завтра пораньше, ибо мне кажется, что я уже целый год не видел Вас. Миллион раз целую прелестные ручки моего ангела и губы моей прекрасной возлюбленной.
23 июля».
Через несколько дней после рождения Сезара король пишет Габриель следующее письмо:
«Сердце мое! У меня нет для Вас ничего нового, если не считать, что вчера я восстановил брак моего кузена и заключил все соответствующие соглашения. Вечером, до полуночи, я играл в реверси. Вот и все новости из Сен- Жермена, милая моя. Я испытываю сильнейшее желание увидеть Вас, но это случится не раньше, чем Вы поправитесь, ибо я не могу начать врачебные процедуры из-за посла Савойи, приехавшего ко мне заключать мир, который будет подписан только в субботу. Любовь моя, всегда крепко любите меня и будьте уверены, что навсегда останетесь той единственной, что владеет моим сердцем. Сказав эту правду, миллион раз целую Вас и мальчугана.
14 ноября».
Завершим нашу подборку образчиков любовного и эпистолярного стиля Генриха IV еще одним посланием, которое может показаться написанным скорее г-ном де Скюдери, чем победителем при Кутра и Иври.
«Сердце мое! Я с величайшим удовольствием затравил за один час оленя и приехал сюда в четыре часа. Разместился я в своем небольшом жилище, где все удивительно красиво. Ко мне заходили сюда мои дети, а точнее, их сюда мне приносили. Дочь моя становится крепче и хорошеет, а сын будет красивее своего старшего брата. Вы умоляете меня, любовь моя, унести с собой столько любви, сколько я Вам ее оставил. О, какое удовольствие Вы мне этим доставляете, ибо у меня ее столько, что я полагал, будто унес ее всю и Вам ничего не осталось. А теперь, увы, я иду занимать беседой Морфея. Однако, если он явит мне иную грезу, чем Вы, я навсегда перестану с ним знаться. Доброй ночи мне, доброго дня Вам, возлюбленная моя! Миллион раз целую Ваши прелестные глазки!»