— Поверни руль, Бассомпьер!
Бассомпьер подумал, что его намерения раскрыты и что ему советуют повернуть руль в другую сторону, и, страшно сконфуженный, удалился в свою каюту.
Наутро он узнал, что капитан судна обращался так к парню, стоявшему у руля.
Его прозвали Бассомпьером, потому что он был самым красивым лодочником на всей реке.
И эта слава обходительного кавалера, которой пользовался маршал, вовсе не была незаслуженной: она была настолько подлинной, что распространялась даже на его слуг.
Как-то раз один из его лакеев увидел, что графиня де Ла Сюз проходит по двору Лувра и никто не поддерживает шлейф ее платья; он тотчас бросился к ней, подхватил шлейф и понес его, заявив при этом:
— Никто не скажет, что лакей господина де Бассомпьера увидел даму, попавшую в затруднительное положение, и не выручил ее.
На следующий день графиня рассказала эту забавную историю маршалу, и он тотчас возвел своего лакея в ранг камердинера.
Помимо прочего, он был чрезвычайно щедр. Однажды вечером он играл в Лувре с Генрихом IV, который, в отличие от него, был скрягой и шулером.
Внезапно король сделал вид, будто он лишь в эту минуту заметил, что среди пистолей, лежавших на кону, есть полупистоли.
— Э-ге-ге! — воскликнул он, обращаясь к Бассомпьеру. — А это что такое?
— Черт побери! — промолвил Бассомпьер. — Это полупистоли.
— А кто их поставил на кон?
— Вы, государь.
-Я?
— Да, вы.
— Нет, это сделал ты, Бассомпьер.
— Это сделал я?
— Да, клянусь тебе.
— Хорошо, — сказал Бассомпьер.
И, заменив полупистоли пистолями, он взял все эти полупистоли и бросил их в окно пажам и лакеям, игравшим во дворе, а затем спокойно вернулся и сел на свое место.
Пока он все это проделывал, совершая поступок, подобающий знатному вельможе, Генрих IV и Мария Медичи не спускали с него глаз.
— Ну и ну! — воскликнула Мария. — Король строит из себя Бассомпьера, а Бассомпьер — короля.
— Ну да, конечно, — откликнулся Генрих, — вам очень хотелось бы, чтобы он был королем!
— И почему же?
— Да потому, что тогда у вас был бы муж моложе и красивее.
Хотя Бассомпьер никогда не имел славы шулера, он был удачлив в игре. Из года в год он выигрывал у г-на де Гиза по пятьдесят тысяч экю. Госпожа де Гиз предложила ему пожизненную ренту в десять тысяч экю, если он соблаговолит взять на себя обязательство никогда больше не играть против ее мужа.
Бассомпьер задумался на минуту, а потом, приняв решение, ответил:
— Право же, нет. Я на этом слишком много потеряю!
Несколько раз Генрих IV использовал его в качестве посла. По возвращении из одного из таких посольств в Испанию он рассказывал королю, что совершил въезд в Мадрид на красивейшей мулице.
— О! — воскликнул Генрих IV. — Должно быть, это являло собой превосходное зрелище: осел верхом на мулице.
— Осторожнее, государь, — промолвил Бассомпьер, — ведь я представлял ваше величество.
Он был щедр, как уже говорилось, и настолько не считался с затратами, что взял на себя должность управляющего королевским охотничьим имением Монсо лишь для того, чтобы принимать там двор.
Мария Медичи сказала ему однажды:
— Вы привезете туда кучу девок, Бассомпьер.
— Бьюсь об заклад, сударыня, что вы привезете их туда еще больше, чем я.
— Ну надо же! — воскликнула королева. — Послушать вас, Бассомпьер, так все женщины — шлюхи?
— Есть и не такие, хотя их мало, — ответил Бассомпьер, не желая оставлять за собой последнее слово.
— Ну хорошо, а я? — спросила Мария Медичи.
— О, вы, сударыня, — с поклоном ответил Бассомпьер, — вы королева.
Не довольствуясь охотничьим имением Монсо, он к тому же приобрел Шайо. Королева-мать, которая постоянно забавлялась тем, что искала повода повздорить с Бассомпьером, хотя он всегда, не скупясь, отвечал ей ударом на удар, стала бранить его за это новое приобретение.
— Послушайте, Бассомпьер, — спросила она его, — а чего ради вы купили этот дом? Ведь это же просто пристанище для загородных попоек.
— Что поделаешь, сударыня! Ведь я немец.
— Но находиться в Шайо не значит быть за городом: это значит быть в предместье Парижа.
— Сударыня, я настолько люблю Париж, что никогда не хочу его покидать.
— Но этот дом годен лишь на то, чтобы водить туда распутниц.
— Я их туда и вожу, сударыня, — с почтительнейшим поклоном ответил Бассомпьер.