Был ведь в свое время еще один претендент на французскую корону — Карл X, ставленник Лиги.
Испания, имевшая на руках все козыри, непременно должна была получить поддержку Провидения.
И вот 14 мая 1610 года, в четыре часа пополудни, Генрих IV был убит.
Приведем все подробности относительно этой трагедии и ее виновника, а вернее, ее виновников, какие нам удалось собрать.
XIV
Мы уже говорили о странных наклонностях юного герцога Вандомского и о том, как эти наклонности огорчали Генриха IV.
Король рассудил, что в Париже есть только одна женщина, способная избавить от них принца, и, будучи хорошим отцом, решил уладить дело лично.
Этой женщиной была знаменитая мадемуазель Поле.
Анжелика Поле родилась примерно в 1592 году, так что ко времени смерти короля ей было лишь восемнадцать лет.
Позднее Сомез поместит ее под именем Парфении в свой «Большой словарь жеманниц».
Она была дочерью Шарля Поле, камер-секретаря короля и изобретателя налога, по его имени названного полеттой.
Данный налог представлял собой подать, которую ежегодно выплачивали чиновники, занимавшие судейские и финансовые должности, дабы в случае смерти сохранить за своими наследниками право распоряжаться этими должностями.
Мадемуазель Поле обладала необычайной живостью, была стройной, очаровательной, прекрасно танцевала, восхитительно играла на лютне и пела лучше всех своих современниц.
Это по ее поводу сочинили небылицу о соловьях, которые умерли от зависти, слушая ее пение.
«Однако волосы у нее были рыжие».
Заметьте, что вовсе не я сетую на это, а Таллеман де Рео. Но эти рыжие волосы были такого восхитительного оттенка, что лишь прибавляли ей очарования.
Да вот посмотрите лучше, что говорит о ней Сомез:
«Да послужит вам утешением, рыжеволосые дамы, Пар- фения, о которой я говорю и у которой волосы рыжие: примера одной этой жеманницы достаточно, чтобы понять, что рыжеволосые способны внушать любовь точно так же, как брюнетки и блондинки».
Она участвовала в балете, благодаря которому мадемуазель де Монморанси завладела сердцем короля. В этом балете она появлялась верхом на дельфине и тоже была настолько очаровательна, что о ней сочинили следующее четверостишие:
Кто был милее всех в балете?..
Нет спору, барышня Поле:
Дельфина оседлав, она на нем несется ...
Но кто ж в итоге на нее взберется?
При этом она распевала своим восхитительным голосом стихи Ленжанда, начинавшиеся так:
Я тот самый Амфион ...
Не сумев заполучить для себя прекрасную танцовщицу, звавшуюся мадемуазель де Монморанси, Генрих IV решил хотя бы для своего сына заполучить прекрасную певицу по имени мадемуазель Поле.
Мадемуазель Поле была первой женщиной, получившей прозвище «львица», которое возрождено в наши дни и дается в тех же обстоятельствах.
Судите сами:
«Пыл, с которым она любила, — говорит Таллеман де Рео, — ее отвага, ее гордость, ее живые глаза, ее потрясающие золотые волосы — все это заставило дать ей прозвище львица».
Как уверяют, Генрих IV был убит на пути к мадемуазель Поле, к которой он отправился, преследуя чисто отцовские цели.
Приведем некоторые подробности, касающиеся убийцы.
«Был в Ангулеме, — пишет Мишле, — человек образцового поведения, своим трудом доставлявший пропитание матери и безмерно почитавший ее. Звали его Равальяк. К несчастью для него, он обладал мрачной внешностью, что вызывало недоверие к нему».
Присущее ему зловещее выражение лица проистекало из его личных несчастий. Его отец разорился, и мать разошлась с ним. Чтобы оказывать помощь матери, сын стал лакеем советника парламента, судебной ищейкой; но, когда не было судебных разбирательств, не было и жалованья; и тогда он брал учеников, плативших ему съестными припасами, в зависимости от торговли, которую вели их родители.
Однажды в городе произошло убийство. У Равальяка была настолько зловещая внешность, что вину свалили на него. Высокий и сильный, он обладал могучими руками и тяжелыми кулаками; будучи по натуре желчным, был желт лицом; волосы на голове и борода у него были темно-рыжими, с медным отливом. Понятно, что все это делало его вид крайне непривлекательным.
Тем не менее он никоим образом не был виновен в убийстве, в котором его обвиняли. После года, проведенного в тюрьме, он вышел оттуда полностью оправданный, но еще более желчный, чем прежде. Кроме того, на нем было столько долгов, что, выйдя из тюрьмы через одну дверь, он вернулся туда через другую. Именно в этой долговой тюрьме у него началось умопомрачение: он принялся писать скверные стихи, пошлые и вычурные, как у Ласенера. Затем у него стали возникать видения. Однажды, зажигая свечу, он увидел виноградную ветвь, которая удлинялась, меняя форму, и в конце концов превратилась в трубу; он поднес эту трубу ко рту, и она сама по себе издала воинственную фанфару, а пока он трубил так, возвещая религиозную войну, из его рта извергались во все стороны целые потоки облаток. С этого времени он осознал, что предназначен для чего-то великого и святого, и потому принялся штудировать богословие, а в особенности изучать вопрос, который так тревожил людей в Средние века: «Позволительно ли убить короля?» и который Равальяк уточнял: «Если этот король является врагом папы». Ему дали почитать труды Марианы и других казуистов, писавших на эту тему.