Кто-то из дворян посоветовал ему:
— Велите закрыть двери, монсеньор, и пусть всех обыщут.
— Напротив, сударь, — ответил Гастон, — пусть все выйдут, ибо сейчас вот-вот будет девять часов, и, если часы начнут бить, они выдадут вора, которого мне придется наказать; а я не хочу, чтобы дворянин претерпел наказание, полагающееся мужлану.
И по приказу Гастона все вышли, так что имя вора так и осталось неизвестным. — Это по поводу его милосердия.
Вернемся, однако, к королю Людовику XIII. Герцог Орлеанский, в ходе нашего рассказа о царствовании его августейшего брата, не раз даст нам повод заняться им.
Людовик XIII был еще почти ребенком, когда встал вопрос о его женитьбе.
В отличие от Генриха IV, которого женщины подвигли на все его безумства, а также, возможно, и на кое-какие из его подвигов, молодой король их не переваривал; однако с раннего детства у него были фавориты.
Впоследствии один историк скажет:
«При Людовике XIII положение фаворита становится государственной должностью. Первой привязанностью короля был его кучер Сент-Амур; затем он проявлял весьма большую благосклонность к Арану, своему псарю».
Когда вопрос о его женитьбе на Анне Австрийской встал всерьез, он послал в Испанию отца своего кучера, очень известного барышника, чтобы узнать, насколько хорошо сложена принцесса. Посланец предоставил ему отчет обо всем увиденном, как если бы, вернувшись с конской ярмарки, он подал ему отчет об осмотре какой- нибудь кобылы.
Королева-мать одного за другим удалила от него великого приора де Вандома, командора де Сувре и Монпуйана Ла Форса; но, на свою беду, она оставила при нем Люина.
Так что мы займемся сейчас только Люином, который, впрочем, сыграет важную роль в жизни короля и даст свое имя женщине, сыгравшей, в свой черед, важную роль в жизни королевы.
Шарль д'Альбер, герцог де Люин, ставший позднее коннетаблем Франции, родился 5 августа 1578 года. Стало быть, в то время, к которому мы подошли, то есть в 1614 году, ему было тридцать шесть лет.
Королю было тринадцать.
Альбер де Люин принадлежал к весьма захудалому роду.
Вот что об этом говорили.
В небольшом городке Авиньонского графства обитал каноник по имени Гийом Сегюр; этот каноник сожительствовал с женщиной по имени Альбер. У них был внебрачный ребенок, который взял имя матери и в смутные времена воевал, называя себя Альбер де Л ю и н, по имени фермы, где его родила мать. Этот капитан, жестокий служака, был комендантом города Пон-Сент-Эспри возле Бокера. Во время Фландрских войн он привел герцогу Алансонскому две тысячи солдат, завербованных в Севеннах. Там он свел знакомство с местным дворянином по имени Контад, который был знаком с графом дю Людом, сменившим г-на де Брева на посту воспитателя Гастона Орлеанского.
Вот этот Альбер дю Люин, главарь наемников, и был отцом нашего Люина.
По протекции графа дю Люда он пристроил своего сына, Шарля д'Альбера, камер-пажом под начало г-на де Бельгарда.
Скинув ливрею — а пажи носили ливрею, — молодой человек стал ординарным дворянином королевских покоев; это давало уже некоторое положение в обществе.
Кроме того, Шарль де Люин обладал талантом, который чрезвычайно нравился Людовику XIII: он любил птиц и знал толк в их обучении. Приручив сорокопутов, он вместе с королем охотился с их помощью на воробьев, зябликов и синиц в рощах Лувра.
Это весьма развлекало Людовика XIII, и фавор Шарля де Люина зижделся на потребности короля — который был самым скучающим ребенком во Франции и которому предстояло стать самым скучающим мужчиной во всем королевстве, — зижделся, повторяем, на его потребности развлекаться.
Поскольку Шарль д'Альбер был невысокого происхождения, этой привязанности короля к его фавориту особого значения не придавали.
У него было два брата: Брант и Кадене, такие же красивые малые, как и он сам.
Кадене, очаровательный кавалер, какое-то время задавал тон в придворной моде: это по его имени каденетками называли определенного вида косички, которые носили свисающими вдоль висков.
Единство братьев — ибо ничто и никогда не могло их разъединить — в значительной степени способствовало их успеху в политике.
В конечном счете они настолько завладели рассудком короля, что о них сочинили песенку, в которой их сравнивали с трехглавым Цербером, охраняющим царство Плутона:
Трехглавый страшный зверь
Ведущую из Ада охраняет дверь.
Ну а во Франции три чванные особы