Похоже, этот слух не совершенный навет, так как вот что было написано рукой Генриха IV в мемуарах Сюлли: «Наши первые нелады с герцогом Алансонским начались в то время, когда мы оба были пленниками двора. И, не зная, как себя развлечь, так как выходили нечасто, а в качестве упражнений заставляли перепелок летать по комнате, отвлекались лишь охотой на дам. Таким образом, мы стали поклонниками одной красавицы, мадам де Сов. Мне она изъявляла свою добрую волю, а его одергивала и унижала передо мной, чем приводила в ярость».
Их взаимная ненависть возросла настолько, что они готовы были перерезать друг другу глотки на дуэли без свидетелей, что свободно могло произойти, если бы осторожность Генриха IV не была побеждена герцогом Алансонским, который оказался еще более осторожным.
Эта ненависть произвела забавное действие: смертельно ревнивые друг к другу, они перестали быть друг другу безразличны.
«Вышло так, — говорит Маргарита в своих мемуарах, — что, когда мадам де Сов была любима герцогом Гизом, дю Гастом, де Сувреем и многими другими, любимыми больше, чем король Наваррский и герцог Алансонский, они думали только о том, как бы другому не было отдано предпочтение».
Генрих был в самом разгаре этой страсти, когда бежал из Лувра. Или из-за влияния мадам де Сов, или из-за боязни предательства он отбыл, не предупредив даже свою жену. Он очень хотел забрать с собой любовницу, но это было невозможно.
«Прекрасная Дейель внесла минуты радости в сердце короля, — говорит Маргарита, — в удалении от его Цирцеи, чары которой поблекли с расстоянием. Но когда прекрасная Дейель последовала за королевой-матерью, переписка возобновилась, и на этот раз мадам де Сов сбежала из Парижа, чтобы соединиться с королем в По».
К несчастью, она запоздала. И в путешествии, которое король предпринял в Важан, он влюбился в Катрин де Люк. Это была самая красивая девушка в городе, но красота ее стала причиной несчастья. От Генриха IV у нее была дочь, но события разлучили их. Генрих забыл о своем приключении, а мать и ребенок умерли от голода.
Да, это был любовник, друг, король очень забывчивый, наш Генрих! И — д'Обинье знал кое-что об этом — очень скупой к тому же. Король поручил ему к этому времени определенную миссию в Гаскони. Д'Обинье хотел показаться достойным и хлебосольным сеньором. Кормили короля на убой, и по возвращении д'Обинье ожидал, как бы ни был скуп его господин, получить награду за свою щедрость. Но в качестве награды Генрих подарил ему свой портрет. Под этим портретом д'Обинье написал следующее четверостишие:
Покидая Ажан, Генрих IV забыл там не только Катрин де Люк, но и, как говорит д'Обинье, «громадного спаниеля по имени Цитрон, который привык спать в ногах короля» (и часто между Фронтенаком и д'Обинье). Это бедное животное, умирающее от голода, вызвало жалость д'Обинье, и он поместил его на полном пансионе у одной женщины, а на ошейнике приказал вышить такой сонет:
К счастью для бедного Цитрона, Генрих проезжал на следующий день через Ажан. Собаку подвели к королю, «который побледнел, — говорит д'Обинье, — читая эту надпись». Возможно, эта бледность обеспечила пожизненную ренту Цитрону. Д'Обинье больше ничего о нем не говорит…