Таким образом, в тот самый час, когда Габриель умирала, Сюлли обнимал свою жену в постели, говоря:
— Моя девочка, вам не придется появляться на утренних туалетах герцогини. Струна лопнула.
Что же до Замета и Ла Варенна, они остались в милости у короля — Замет называл свою денежную сумму «Мост покаяния королей», а Ла Варенн, закладывал церковь де Ла Флеш.
Глава VII
Вечером Генрих и Сюлли беседовали с глазу на глаз в спальне короля, положив ноги на подставку для дров в камине. Точь-в-точь два простых буржуа с улицы Сен-Дени. Это было три или четыре месяца спустя после смерти Габриель и шесть недель с того времени, как мадемуазель д'Антраг заменила герцогиню де Бофор.
— Сир, — говорил Сюлли, — наконец мы имеем согласие Маргариты на развод, и вскоре ваш брак будет расторгнут в Риме. Надо подумать о том, чтобы найти жену среди царствующих принцесс. Не сочтите, что я с дурным умыслом напоминаю вам ваш возраст, сир, но тринадцатого декабря вам исполнится сорок шесть лет, и пора жениться, если вы хотите увидеть совершеннолетие вашего дофина.
Генрих на минуту задумался, потом встряхнул головой.
— Друг мой, — сказал он, — жениться вторично — вещь серьезная, учитывая то, что в первый раз жену звали Маргарита Валуа; потому как, если я соединю в одном существе всю красоту и все достоинства всех моих любовниц, я бы пожелал еще одного качества.
— Но чем же все-таки должна обладать женщина, сир, чтобы вы были довольны?
— Мне нужно найти красоту тела, целомудренность в жизни, услужливость в характере, проворство ума, плодовитость в браке, высоту в происхождении и большие площади в имении. И, друг мой, я думаю, что эта женщина еще не родилась и не готова родиться.
— Ну что ж, — сказал Сюлли, — поищем что-то реальное.
— Поищем, если это доставит тебе удовольствие, Росни.
— Что вы скажете об испанской инфанте, сир?
— Я сказал бы, что она уродлива и стара, насколько это возможно. Но мне бы она подошла, если бы в придачу к ней отдали Нидерланды.
— А не видится ли вам какая-либо принцесса в Германии?
— Не говори мне о них, Сюлли. Королева этой нации едва не сгубила все во Франции.
— Сестры принца д'Оранж?
— Они гугенотки и рассорят меня с Римом и верными католиками.
— А племянница герцога Фердинанда Флорентийского?
— Она из дома королевы Екатерины, а эта дама наделала столько зла Франции и в особенности мне.
— Ну, тогда посмотрим в самом королевстве. Что вы скажете, например, о вашей племяннице де Гиз?
— Она из хорошей семьи, красотка, высокая, ладно скроенная, немного кокетлива и любит петушков в любом виде. Славная, сообразительная, приятная. Пожалуй, она мне очень нравится. Но я боюсь ее страсти к возвеличиванию ее братьев и вообще ее рода. Старшая из дома Мейенов, хоть и чернушка, мне по вкусу, но слишком молода. Есть девчонка в доме Люксембургов, одна моя кузина Катерина де Роган, но эта опять гугенотка. Что до остальных, то все они мне не нравятся.
— Но, сир, — сказал Сюлли, как бы подводя итог, — вам нужно жениться. На вашем месте я остановился бы на женщине, у которой будет мягкий характер и услужливость, которая дала бы вам детей и которая будет в состоянии вести королевство и семью, если вы умрете, оставив слишком молодого для правления дофина.
Генрих IV вздохнул. Сюлли увидел, что надо идти на взаимные уступки.
— Ну что ж, — сказал он, — вы найдете в любовнице качества, которых не будет в вашей жене.
Эта фраза, казалось, тронула Генриха IV.
— Любовница-то у меня есть, — ответил он, — остается жена.
— Хорошо, сир, поищем.
— Я вижу только тех, которых я тебе перечислил.
— Ну что ж, поищем среди тех, которых вы перечислили.
Оба принялись искать. Наконец после долгих поисков, дебатов, дискуссий предубеждение против имени Медичи было отклонено, и выбор пал на Марию Медичи, племянницу Фердинанда Медичи, герцога Флоренции, дочь Франсуа Медичи, последнего герцога, и Жанны Австрийской. Когда Генрих IV подумал о женитьбе на ней, она была уже не девушка, а женщина двадцати семи лет. Все восхваляли ее красоту. Посмотрим, с достаточным ли на то основанием.
«Лоб ее был высок, — говорит история, — волосы с прекрасным темным оттенком, восхитительно бледное лицо, глаза живые, с гордым взглядом, идеальный овал лица, шея и грудь восхитительные, руки, достойные служить моделью великим художникам и скульпторам ее отчизны. Все дополнялось прекрасным ростом и пропорциональным сложением».
Посмотрим, что говорит реальность.