И вправду, недостатка в предсказаниях и предзнаменованиях у него никогда не было. Во-первых, одно из предсказаний, которые ему были сделаны, уже дважды едва не исполнилось, а именно, что он погибнет в карете.
Первый раз он думал, что погибнет таким образом во время осады де Ла Фер. Он сопровождал герцогиню де Бофор из Травени в Муи. Лошади споткнулись в узком проходе и увлекли карету в пропасть. Карета была разбита, лошади или убиты, или покалечены.
Мы уже говорили о другом случае. Рассказывали, как, пересекая переправу в Нейи, карета упала в реку. В королевской карете было пять человек — король, королева, принцесса Конти, герцог Монпансье и герцог Вандом.
Король и герцог Монпансье выпрыгнули через дверцу до того, как карета оказалась в воде. Но королева, принцесса Конти и герцог Вандом не были столь счастливы. Первой вытащили принцессу Конти, она оказалась возле тонущей кареты. Карета продолжала погружаться. Ла Шатенере нырнул и вытащил королеву за волосы. Оставался герцог Вандом. Ла Шатенере еще раз нырнул и, к счастью, спас юного принца. Ла Шатенере был вознагражден, если предположить, что подобные услуги могут быть вознаграждены, особым знаком, осыпанным бриллиантами стоимостью в четыре тысячи экю, и назначением на место капитана гвардейцев королевы.
Итак, как мы сказали, король уже дважды чуть не погиб в карете.
К тому же в Германии для него составили гороскоп. По этому гороскопу жизнь его должна была оборваться внезапным ударом на пятьдесят седьмом году жизни.
Более того, знаменитый математик опубликовал, что Генрих IV счастливо и триумфально станет во главе монархии Европы, если ужасный случай, угрожающий ему, не остановит его на середине этого славного пути.
Тот же человек, который предсказал герцогу Гизу его убийство в Блуа и герцогу Мейену неудачу в баталии при Иври, сказал, что в этот 1610 год король умрет насильственной смертью.
На алтаре Монтаржи было найдено предсказание об этом гибельном дне, а в Булони видели плачущий лик Богоматери.
Супруга маршала де Ретца рассказывала, что королева Екатерина, желая узнать, что станет с ее детьми, нашла колдуна. Этот колдун показал ей зеркало, в котором можно было увидеть просторную залу, где каждый из ее сыновей проделывал столько же танцевальных туров, сколько лет ему суждено было прожить.
Франциск II появился первым и сделал один тур. Карл IX появился вторым и сделал четырнадцать туров. Генрих III явился третьим и сделал пятнадцать туров. Наконец, Генрих Беарнский появился четвертым, сделал двадцать один и исчез.
Во время церемонии коронования королю показали предсказание, полученное из Испании. В нем говорилось, что великий король, бывший пленником в молодости, умрет в мае. Король тряхнул головой.
— Не следует доверяться ничему, — сказал он, — что идет из Испании.
И, однако, обернувшись к Сюлли, добавил:
— Сюлли, что-то мешает моему сердцу веселиться.
Деревце, посаженное во дворе Лувра в первый день мая, упало само собой на девятый день того же месяца.
Бассомпьер и герцог Гиз прислонились в это время к решетке перед комнатой королевы. Бассомпьер склонил голову и указал на упавшее дерево герцогу Гизу.
— Если бы мы были в Германии или в Италии, — сказал он, — нужно было бы считать это падение дурным знаком, намеком на то, что рухнет дерево, в тени которого покоится мир.
Они не заметили короля, стоявшего за ними. К их громадному удивлению, он просунул между ними голову.
— Вы слышали, сир? — спросил Бассомпьер.
— Увы, да, — сказал король, — но вот уже двадцать лет, как мне забивают уши этими предсказаниями, а сбудется лишь то, что угодно Богу.
Королева со своей стороны сочла, что кстати были увидены два сна, сгущавшие все эти смутные страхи, которые, казалось, витали над Лувром.
В первом сне она увидела, что в момент, когда ювелиры завершали ее корону, все бриллианты, данные на украшение этой короны, превратились в жемчуг. А на языке сновидений жемчужины означали слезы.
Она вновь уснула. Но полчаса спустя вздрогнула и с криком проснулась.
— Что с вами, моя крошка? — спросил ее король.
— О! — воскликнула королева. — Какой отвратительный сон!
— Что же вам приснилось?
— О, ничего. Каждый знает сам, что не должен верить снам.
— Скажите все-таки!
— Мне приснилось, что вас ударили ножом.
— К счастью, это только сон, — сказал король.
— Но, может быть, все-таки, — настаивала королева, — я прикажу подняться Ла Ренуйер?
Ла Ренуйер была первой камеристкой королевы.