Именно этот гимн монархии нужно было заставить запеть французов, а не добиваться каких бы то ни было выборов. Традиционная монархия — это заданная величина французского сознания, речь идет только о том, чтобы вернуть ей блеск, утраченный за несколько лет, но не менять ее сущность. Бурбоны приняли ту же корону, которую передавали друг другу различные ветви Валуа, восходящие, как и они, к Капетингам. Ничего не изменилось. Нужно только напомнить об этих вековых истинах. Уже два года назад Генрих об этом позаботился. Он заказал несколько сочинений Пьеру Беллуа, блестящему двадцатидвухлетнему ученому, декану Тулузского университета: «Салический закон», «Житие Бурбонов», а также «О власти короля и об оскорблении величества со стороны лигистов». Это последнее вызвало ярость Лиги. В нем прочли, что персона короля — это не рядовая персона, она является священной, неприкосновенной и августейшей. Неопровержимое доказательство тому — исцеление золотухи, достигнутое наложением рук короля Франции, неоспоримое свидетельство божественной благодати, полученной через помазание на царство. Лигисты в свое время пытались подвергнуть сомнению такую способность у Генриха III. Генрих IV не сомневался, что также владеет этим чудесным даром.
Пропаганда осуществлялась также с помощью всякого рода изображений. Они появились во время религиозной войны, как будто противники вдруг признали за гравюрой свойство убеждать, а не только радовать глаз. Впрочем, было совершенно естественно, что религиозная война использовала все возможности живописи, которая издавна являлась атрибутом церкви. Сначала мишенью политической гравюры стал Генрих III, над которым она жестоко издевалась. Беарнец и его окружение быстро поняли мощь ее воздействия на умы и использовали ее для обработки общественного мнения в пользу нового короля Франции. Первая цель — как можно шире распространить его портрет. Любят то, что видят. Вторая цель — доказать, что передача короны является законной. На одной из гравюр изображены четыре эпизода трагедии в Сен-Клу с портретами двух Генрихов наверху. Надпись не оставляет никаких сомнений у читателя в легитимности Беарнца. Другие гравюры изображают генеалогическое древо Капетингов: внизу возлежит Людовик Святой, а от него поднимаются вверх две ветви, на одной Генрих III, а на другой Генрих IV. И еще: Генрих IV в рыцарских доспехах попирает ногой безобразную гидру — Лигу с головой Жака Клемана. Надпись гласит: «Генрих IV — истинный супруг французской нации». Приуроченные к случаю гравюры и литература призывали французов сплотить ряды вокруг настоящего короля, ибо только он может и обязан спасти государство и обеспечить мир.
Франция XVI века была «классовым» обществом, на которое не оказывали никакого влияния прогрессивные идеи некоторых демократов. Общественные сословия представляли собой различные системы со своими структурами, идеалами и интересами. Генрих обращался к каждому из них, чтобы всколыхнуть все общество в целом. «Что будет делать дворянство, если изменится наш способ правления? Что станет с городами, когда они, поддавшись обманчивой видимости свободы, ниспровергнут древний строй этого прекрасного государства? Что будут делать их коренные жители, которые служат монархии, занимая все должности или в финансах, или в правосудии, или в полиции, или в армии? Все это будет утрачено, если погибнет государство. Кто даст им свободно заниматься торговлей? Кто будет им гарантировать безопасность земельных владений? Кто будет командовать армиями?.. И ты, народ, когда твое дворянство и твои города будут разобщены, обретешь ли покой? Народ, житница королевства, плодородное поле этого государства, чей труд кормит монархов, чей пот утоляет их жажду, ремесла содержат, промыслы приносят удовлетворение, — к кому ты прибегнешь, когда твое дворянство будет тебя притеснять, когда твои города задавят тебя налогами? К королю, который не будет повелевать ни теми ни другими? К судейским чиновникам? А где они будут? К наместникам, — а какая у них будет власть? К мэру города, — а какое он будет иметь право приказывать дворянству? Повсюду смятение, беспорядок, страдания и невзгоды. Вот каковы плоды войны».
Невозможно лучше описать общественный строй того времени. Каждый имеет свое место. Дворянство защищает государство и дает советы государям, городская крупная буржуазия управляет, отправляет правосудие и торгует, народ занимается ремеслами и обрабатывает поля. Король же, как мотор, приводит в действие общественный механизм, но одновременно он — вершитель судеб, защитник слабых от произвола сильных. Целое нарушается, если он не в состоянии выполнить свою миссию, как это показали последние годы.