Маленький регент
После подвигов ребенка при дворе семья разъехалась. Отец последовал за двором в Виллер-Коттре, потом снова стал главнокомандующим в Пикардии. Жанна и Генрих покинули Париж и с небольшими остановками прибыли на Юг. Летом к ним присоединился Антуан, чтобы вместе с семьей совершить торжественный въезд в Бордо, который на этот раз предназначался лично ему как губернатору Гиени. Потом он возвратился во владения жены. Не потребовалось много времени, чтобы убедить его в справедливости территориальных претензий Альбре. Жанна, как и ее отец, не отказалась от Памплоны, и Антуан вступил на опасный путь тайных переговоров в безумной надежде, что Испания отдаст ему земли по ту сторону Пиренеев. Непомерное рвение подтолкнуло его к тем же крайностям, что и его тестя, вплоть до измены. Будучи французским принцем и военачальником на службе у короля Генриха II, он дошел до того, что дал опрометчивые обещания Филиппу II, сам толком не зная, сможет ли он их выполнить. Несчастный выбрал самый неподходящий момент, чтобы столь серьезно себя скомпрометировать. В августе 1557 г., когда он дал понять Мадриду, что возможен военный союз против Франции, испанские войска вторглись в Пикардию. Их мощное наступление закончилось поражением и капитуляцией французской армии. Адмирал де Колиньи был окружен с его армией в Сен-Кентене, потом взят в плен. Дорога на Париж была открыта врагу.
Вторжение во Францию еще больше усугубило измену герцога Вандомского. Генрих II не удивился, узнав об интригах своего кузена. Антуан мог опасаться настоящих репрессий: король вполне мог похитить Жанну и ребенка и держать их в качестве заложников. Поэтому он решил принять контрмеры и срочно переправить их в Испанию, но вскоре передумал. Принцу крови прощалось все что угодно. С обычным для него непостоянством, раздражавшим его окружение, он снова переметнулся к королю. Генрих II его простил. Теперь нужно было воспользоваться первой же возможностью для путешествия в Париж. Такая возможность вскоре представилась: было объявлено о бракосочетании дофина Франциска и королевы Шотландии Марии Стюарт. В январе 1558 г. Жанна и Антуан отправились ко двору.
Их не остановил новый траур: в ноябре по глупой случайности погиб их последний сын, граф де Марль, которому было два с половиной года. Некий дворянин и кормилица развлекались, перебрасывая ребенка, как мячик, через балконную дверь. Кормилица не поймала его, и он вылетел наружу, сломав при падении ребро. Боясь наказания, кормилица никому не сказала о несчастном случае, ребенка не лечили, и он умер. Генрих остался единственным сыном. Ему было тогда четыре года. Его родители сочли, что он достаточно взрослый, чтобы стать во главе их владений, и отбыли на свадьбу дофина. Принц Беарнский, назначенный по этому случаю регентом и наместником, остался в По под опекой барона де Миоссанса и другого кузена, Людовика д'Альбре, епископа Ласкарского.
Итак, мальчик получил свой первый политический пост. Разумеется, он не председательствовал на совете и не давал указаний, но его ранг сам по себе был символом власти, которую он олицетворял, присутствуя на ассамблеях. И это в четыре года! Впрочем, в XVI веке такое не было исключением.
Маленькие горцы
Сельское детство Генриха IV послужило исторической канвой для создания легенд о великом Беарнце. Они издавна использовались в качестве назидания как образец идеального воспитания принца. Пока на троне сидели Бурбоны, воспитатели живописали их наследникам детство великого предка. Основатель новой династии стал примером героя, воспитанного по-спартански, закаленного физическими упражнениями, приученного по-дружески относиться к своим сверстникам, какого бы скромного происхождения они ни были.
Беарнское воспитание, как мы видели, не могло осуществляться под руководством Генриха д'Альбре, так как он умер, когда внук его едва научился ходить и еще не был отнят от груди. Следовательно, именно Антуан и Жанна, а особенно мадам де Миоссанс, придали самобытный характер этому воспитанию, которое, естественно, отличалось от традиционного воспитания маленьких французских принцев при дворе Валуа. Нужно полагать, что мадам Миоссанс, следуя указаниям деда, создала своему воспитаннику те же условия жизни, что и своим детям, то есть соответствующие обычаям поместного дворянства Беарна.