16 июня 1592 г. удрученный Морней представил Совету этот дерзкий меморандум, вызвавший всеобщее негодование. Однако его следовало принять во внимание, чтобы начать переговоры. Впрочем, король знал, что положение его противника ухудшается и что за его безмерными требованиями кроется глубокая растерянность. Сейчас Майенн представлял только аристократическую Лигу, оторванную от своей базы. В Париже настроения изменились, многие отвернулись от экстремистов и примкнули к «политикам». Началась оттепель. По словам Пьера де Л'Этуаля, 10000 парижан переметнулись в другой лагерь. Весь Парламент, крупная буржуазия, большая часть населения скромного достатка были за переговоры и мир. В доме бывшего стойкого лигиста, купеческого старшины Клода д'Обре, начали собираться умеренные. Они внедрились в высшие структуры лигистской партии. Контакты с Генрихом IV становились все более частыми.
В этих условиях король мог дать Майенну кой-какие обещания. Нужно было сократить срок переговоров, чтобы враг не использовал их для подготовки нового наступления. Король даже пообещал Майенну и его потомкам Бургундию в суверенное владение. Но главное было не в этом: он снова пообещал в заранее назначенный срок выслушать наставления «с целью воссоединения с католической церковью». Католики-роялисты были направлены к папе, чтобы сообщить ему об этом решении. Эту декларацию назвали «вынужденной мерой» (14 апреля 1594 г.). Гугенот Морней, возможно, тешил себя надеждой, что и на этот раз хватит одного обещания. Но прав оказался шут короля Шико. В начале года он произнес пророческие слова: «Друг мой, я считаю, что все, что ты делаешь, тебе не поможет, коли не сделаешься католиком».
Глава восьмая
Месса короля
1592–1593
Казалось, что небольшая фраза из декларации чудесным образом изменила ход событий. После тяжелой весны 1592 г. началась череда успехов по всему королевству. Ставший герцогом Бульонским, Тюренн разбил в Шампани герцога Лотарингского. В Лангедоке контрнаступление роялистов обратило в бегство армию маршала Жуайеза. В Провансе герцог д'Эпернон, перешедший на сторону Беарнца после блокады Парижа, разгромил у Антиба герцога Савойского.
Генрих воспрянул духом и теперь ставил перед собой разумные задачи. Раз нельзя взять силой крупные города, нужно изводить их осадами. Блокада Парижа два года тому назад была близка к успеху, и король понял, что там уже не все полны решимости стоять до конца. И если столица снова подвергнется лишениям, общественное мнение наверняка качнется в сторону переговоров. В мае король укрепил Квилльбер в устье Сены, контролирующий судоходство вверх по реке. Одновременно он подтянул свои войска к столице. Некоторые города, например, Сен-Дени, были сохранены, другие снова взяты. Устоял только один город, Дре. В конце кампании король займется им лично.
Чтобы подкрепить обещания, данные в декларации от 4 апреля, король 4 октября направил к папе кардинала Гонди и бывшего посла Генриха III в Ватикане Жана де Вивонна, маркиза де Пизани. Они должны были засвидетельствовать Клементу VIII почтение и сыновнюю преданность Генриха IV, как и подобает преемнику христианнейших королей, его предшественников.
Раскол парижского общества
Этот демарш соответствовал ожиданиям «политиков», особенно парижских, которые теперь открыто отмежевались от Майенна и Шестнадцати. К ним присоединился кое-кто из духовенства, в частности, священник церкви Сент-Эсташ Рене Бенуа, аббат монастыря Святой Женевьевы Жозеф Фулон и епископ Парижский Гонди. Их кредо — уговорить короля перейти в католичество.