Двор находился в Сен-Жермен-ан-Ле. Еще до прибытия туда соратники Антуана полностью в нем разочаровались и утратили все свои иллюзии. Нерешительный, трусливый и слабовольный, он не был человеком, способным совершить государственный переворот. Теперь в полной мере проявилась его «немощь ума», по меткому выражению Агриппы д'Обинье. Противники тоже быстро обнаружили его бездарность, и, чтобы обуздать его непомерные претензии, применили к нему политику кнута и пряника. Сначала Франциску II поручили сделать выговор своему кузену по поводу странных обстоятельств его появления при дворе. Потом его пригласили на коронование в Реймс, где отвели ему первое место среди вельможной знати, что очень польстило его самолюбию. Екатерина Медичи, увидев первые результаты своей политики, увенчала ее гениальной находкой. Ее дочь, Елизавету Валуа, нужно было сопроводить в Испанию к Филиппу II, который заочно женился на ней еще до рокового турнира. Кто, как не король Наваррский, был достоин такой почетной миссии? Антуан с благодарностью согласился. Что касается королевы-матери, то она была рада удалить на долгие месяцы от двора своего соперника. Принц Беарнский находился в составе свиты. В Ронсево Елизавета была передана испанским грандам со всеми протокольными тонкостями и массой сложностей, которые, впрочем, можно было предвидеть.
Выполнив свою миссию, наваррский король отправился с сыном в По. У него было достаточно поводов для размышлений. Каждый понимал, что времена изменились. Все было не так, как раньше. Французская монархия перестала быть мощной державой, цитаделью христианского мира. Она вступила в период царствования детей, которое сопровождалось внутренними распрями. Религиозный конфликт выпустит, как джинна из бутылки, демонов гражданской войны. Понадобится сорок лет, чтобы от них избавиться. Мог ли Антуан предполагать, что эта задача выпадет на долю маленького принца Беарнского, который скакал рядом с ним по дорогам Беарна?
Глава четвертая
Наваррец и гугенот
1559–1560
Прежде чем присоединиться к французскому двору, Генрих полтора года находился в Беарне. За это время сильно обострились разногласия между наваррским домом и королями Франции. Причиной их были суверенность Наварры и религиозные различия.
Наварризм
Поскольку существует тенденция оценивать исторические события в обратном порядке и принимать причины за следствия, историки зачастую обходят вниманием двойственный характер того, что так разительно отличало маленького Беарнца от сыновей Екатерины Медичи. Склонные верить в некое предназначение героя, они видели в Генрихе IV врожденного наследника французской короны, которого его благочестивая мать с детства готовила к этой тяжелой ноше.
Мы вовсе не удивляемся, что люди 1589 года считали Генриха IV одновременно «королем Франции и Наварры», не видя в этом особого противоречия.
Впрочем, наварризм, если его можно так назвать, — это типичный династический партикуляризм, который нельзя игнорировать, не лишая при этом Генриха IV его привязанностей и определяющих качеств его личности. Конфликты гасконских государей с королями Франции являются исторической реальностью, хотим мы этого или нет. Хотя Антуан и был Бурбоном, он безоговорочно поддержал притязания своего тестя Генриха д'Альбре. Жанна тоже без малейших укоров совести замышляла соглашение с Испанией, чтобы любыми способами добиться восстановления Наваррского королевства в прежних размерах. Как рассказывают мемуаристы, некоторые заговоры плелись чуть ли не в спальне супругов, вокруг их ложа. Должности губернатора и адмирала французского короля, которые занимали Генрих д'Альбре, а потом его зять и внук, не остановили их попыток восстановить свое королевство любой ценой. Интересы наваррской короны были для них превыше всего.