Вмешался огорченный этим обстоятельством Сюлли: приближаются роды, маркизе лучше остаться в Монсо. В начале июля, на седьмом месяце беременности, молния, явно посланная сочувствующим Юпитером, ударила прямо под кровать маркизы. От испуга она раньше срока родила сына, который, к счастью, был нежизнеспособным. В качестве утешения король подарил ей графство Божанси, стоившее 40000 экю.
Король облегченно вздохнул, освободившись от своего обещания. 9 июля он прибыл в Лион. Обеспокоенный герцог Савойский повторил свой протест, отвергая последние мирные условия. Генрих остался непреклонным. «Я хочу уладить с вами дело полюбовно, чтобы больше ни о чем не думать, кроме как любить вас». Сюлли он сообщил, что савойские посланцы «хотят нас обмануть и выиграть время». Генрих дал им неделю на раздумья, иначе он начнет кампанию. С ним была большая армия численностью в 30000 солдат и 40 пушек, недавно отлитых в Арсенале Сюлли, назначенным начальником артиллерии. Заявление от 15 августа рассеяло иллюзии герцога. Он полагал, что всей армией будет командовать подкупленный им Бирон и его измена сведет на нет все усилия короля. Но Бирон все еще сопротивлялся своему искусителю. Хороший тактик, он 13 августа взял Бург-ан-Бресс, за исключением форта. Ледигьер начал наступление со стороны Савойи и захватил Шамбери, Морьенн и Тарантез. Карл-Эммануель понял, что все потеряно. Он не торопился уходить из Турина, так как ему предсказали, что 15 августа во Франции не будет короля. Король действительно был в Савойе. И еще герцог рассчитывал, что Марсель будет взят до того, как Мария Медичи сойдет там на берег. Теперь же пришлось разочароваться и спешно переходить через перевалы. Король разместил свою штаб-квариру на вражеской территории, в Шамбери, и подтрунивал: «Герцог Савойский может поставить крест (намек на савойский герб) на Монмеллиане (столица Савойи) и на всем герцогстве Савойском». Решающей операцией была осада крепости Монмеллиан, расположенной на высокой горе. Через три месяца осада увенчалась успехом.
Вмешалась европейская дипломатия. Испанцы не могли оставить в беде герцога Савойского, который был шурином их нового короля, Филиппа III. Они также не могли подвергать опасности коммуникации между их владениями в Ломбардии и Франш-Конте и поэтому вынудили папу вмешаться. Клемент VIII пошел навстречу их желаниям и послал своего племянника, кардинала Альдобрандини, уладить конфликт. Капитуляция Монмеллиана 16 августа укрепила положение французов. На этот раз король задумал навязать свой выбор побежденным. Теперь он решил округлить свое королевство, отодвинуть савойскую границу от его города Лиона и, наоборот, приблизить французскую границу к Женеве, дружественной и пользовавшейся его покровительством республике.
Требования короля были ратифицированы в Лионском договоре 17 января 1601 г. Бресс, Буге и Вальроме стали французскими. Как только женевцы почувствовали поддержку, они напали на форт Сент-Катрин, который савойцы захватили, чтобы оттуда угрожать им. По условиям договора Карл-Эммануель должен был выплатить компенсацию за ущерб, нанесенный войной. Генрих IV торжествовал победу.
Прибытие королевы Франции
Король прибыл в Лион не только ради того, чтобы запугать герцога Савойского. Генрих ехал навстречу своей невесте. Медичи 25 апреля подписали брачный контракт, согласившись на все условия. Сразу же после этого король послал за королевой во Флоренцию блистательную свиту из дворян во главе с обер-шталмейстером Белльгардом. Картины, заказанные позже Рубенсу стареющей королевой, отличаются большим реализмом, несмотря на чарующую яркость аллегорий. Художник действительно присутствовал на церемониях. Венчание в кафедральном соборе Флоренции было пышным. Тоскана и Франция соперничали в великолепии. Мария в окружении 300 одетых в белое девушек получила обручальное кольцо из рук своего дяди, Великого герцога, как представителя короля Франции. Принцесса витала в облаках, вознесенная на головокружительную высоту удивительной судьбой, которую ей в детстве предсказала ясновидящая монахиня из Сиены. Ее скромные достоинства не заслуживали такого триумфа, как скромно призналась она легату, она обязана им только милости Божьей.