В связи с этими обстоятельствами война в Гиени в значительной степени утратила свое значение. Призрак испанских репрессий преследовал королеву-мать. Нужно было любой ценой отвлечь Месье от Нидерландов. Лучшим отвлекающим маневром была дипломатическая миссия, и мать послала его на Юго-Запад в сопровождении своих лучших дипломатов Белльевра и Вильруа для переговоров с Генрихом Наваррским. Они получили задание не уезжать до тех пор, пока мир будет не только подписан, но и неукоснительно выполняться. Договор был подписан 26 ноября 1580 г. в замке Фле в Перигоре. Понимая, что «с горячими головами, как с той, так и с другой стороны, каши не сваришь», королевские дипломаты уступили по основному пункту: отставка Бирона, которого сменил маршал Матиньон, хороший солдат, хороший католик, но более сговорчивый, чем его предшественник. Спорные крепости были оставлены гугенотам на шесть лет, но их новые завоевания следовало вернуть назад, в первую очередь Каор, что и было сделано «со всем спокойствием и смирением», как писал Беарнец Генриху III.
Мир короля Наваррского
Мирный договор, подписанный во Фле, удовлетворил личные притязания Генриха, но далеко не удовлетворил протестантскую партию, считавшую, что победитель Каора плохо защищал их интересы. Выбитый из Ла Фера Матиньоном, Конде бежал в Англию, потом в Германию. Генрих, в полном неведении о местонахождении своего кузена, смог связаться с ним, только узнав, что тот остановился в Ниме. Были все основания опасаться, что принц прибыл в Лангедок с целью поднять весь Юг и призвать на помощь иностранцев, чтобы исправить явные промахи короля Наваррского. Бурбон рядом с Дамвилем во главе гугенотских войск в Лангедоке — это опять война и хаос в провинции, которую совсем недавно удалось избавить от фанатичных страстей. Это также была бы серьезная потеря влияния для Беарнца. Поэтому Генрих Наваррский после Бошама и Констана послал к своему кузену третьего эмиссара, самого Тюренна, пользующегося авторитетом в Верхнем Лангедоке. При переговорах Конде разразился непристойными словам в адрес Генриха, дав волю своей злобе ко всей старшей ветви Бурбонов, которая, по его мнению, враждебно относилась к семье Конде и была недостойна стоять во главе протестантского дела.
Соперничество между кузенами? Не только это. В Женеве и Германии тоже сурово осудили последнее соглашение. Протестанты раскололись в первой раз за всю историю их существования, и этот раскол мешал церквам распространять «истинную веру». Поэтому было решено созвать ассамблею в Монтобане. Король Наваррский проявил свое умение вести переговоры. Выразив свое повиновение женевским замечаниям, он добился блестящего и неожиданного результата: одобрения своих действий ассамблеей представителей протестантских церквей Франции, ассамблеей, наделенной неоспоримой властью. Иоганн Казимир и Месье прислали на нее своих представителей, прислал их даже король Франции. Заключительный документ от 24 мая 1581 года (хранящийся в Национальном архиве) представляет собой обязательство участников. Кальвинистские вожди Франции названы по порядку, который говорит о многом: первым идет заявление короля Наваррского. Он настаивает «на необходимости союза и согласия для сохранения протестантских церквей этого королевства», покровителем и защитником которых он себя считает. Генрих первым дает клятву оставаться солидарным со всеми вождями протестантской партии, но при условии «безусловного повиновения королю Франции, данного нам Богом, и подчинения его эдиктам». Он клянется приложить все усилия для защиты религии Ла Рошели. Потом идут подписи: Генрих Наваррский, Генрих Конде, Тюренн, Шомон-Китри, Бирон… депутаты церквей Бретани, Иль-де-Франса, Нормандии, Пикардии, Ла Рошели, Дофине… Итак, мир, подписанный во Фле, был одобрен. Неожиданные обстоятельства и политическая ловкость сделали из Генриха как бы вице-короля протестантской Франции. В этом обличий он предстает, когда поручает первые дипломатические миссии своим послам, в первую очередь Дюплесси-Морнею, которого он послал в Лондон вести переговоры с королевой Елизаветой, а также заложить драгоценности наваррской короны для финансирования военных расходов. Власть имеет свои неизбежные последствия: опасность для жизни. Именно с 1580 г. начинаются первые покушения, одно в феврале по дороге из Мазера в Нерак, потом в июле, затем неудавшийся план некоего испанца, нанятого одним «принцем», имя которого осталось неизвестным. Возможно, это Конде, Гиз или Филипп II. Став более сильным, Генрих сделался для некоторых серьезной помехой.