Основное ядро движения составляли буржуа, чиновники и все, кто хотел занять видное положение; это были люди, одинаково гордящиеся своими знаниями, традициями, городскими свободами, которые они защищали от власти. Дворяне и принцы туда не имели доступа, так как дворяне пользовались среди них дурной репутацией. Тем не менее эти люди, так стремившиеся к коллегиальному руководству и не желающие видеть нового Этьена Марселя, восприняли популярность герцога Гиза как силу, которую нельзя игнорировать. К тому же, бывшие в курсе всего лотарингцы вскоре дали о себе знать. С Меченым был установлен контакт с целью организации совместного сопротивления. Был назначен связной — Франсуа де Рошролль, сеньор де Менвиль. Тогда и обозначились первые изменения. Гиз способствовал вхождению в штаб движения плеяды высокопоставленных лиц, членов, независимых судов, которые существенно изменили его состав. Сам он взял на себя руководство военными действиями и переговорами с Испанией и Савойей.
Гизы не нуждались в парижанах, чтобы вести собственную политику. В духе местных лиг 1576 года они объединили своих кузенов и представителей католического дворянства в «Лигу и союз общих сил и средств». Оба движения слились 31 декабря 1584 года в замке Жуенвилль. Гиз и Майенн договорились с Менвилем, который представлял также кардинала Бурбонского, и с двумя испанцами, послом де Таксисом и шпионом Филиппа II Хуаном Морео. Соглашение, подписанное 15 января 1585 г., было свидетельством о рождении «Святой оборонительной и наступательной Лиги». Одобренное Филиппом II, оно документально подтвердило господство Испании в сфере французской политики и признало наследником трона кардинала Бурбонского. Если он унаследует Генриху III, хотя он и был старше последнего на тридцать лет, то должен будет ратифицировать Шато-Камбрезийский договор и вменить в обязанность соблюдение единой религии. Французы отдадут Камбре испанцам, помогут им завоевать Нидерланды, признают главенство испанского штандарта на всех морях и расторгнут союз с турками. Субсидия в 600000 экю, регулярно выплачиваемая Филиппом II во время военных действий, будет снова выплачиваться при восшествии на трон Карла X (кардинала Бурбонского). Оставалось только устранить Генриха III.
Король искал способы для противостояния этому движению. Он принял английского посла, который хотел склонить его к вторжению в Нидерланды, ожидалось прибытие депутатов Генеральных Штатов тех же Нидерландов, намеревавшихся предложить ему секулярную власть над страной. Несмотря на яростные протесты испанского посла, Генрих III сначала объявил о своем решении благосклонно принять их, но в последний момент, 19 марта, дрогнул и отказался от их предложения. Горизонт внезапно заволокло тучами. 4000 наемников и 6000 швейцарцев готовились войти во Францию по призыву перешедшей в наступление Лиги. Герцог Омальский занял Дуллан, Гиз — Туль и Верден, пересек Шампань и обосновался в Шалоне. В руках лигистов оказались Мезьер, Дижон, Орлеан, Лион. Попытка на Юге потерпела неудачу: герцог Неверский в апреле захватил Марсель, но город освободился своими силами с криками «Да здравствует король!». Редкий возглас по тем временам.
Осуждение гугенотского претендента
Почувствовав свою силу, Гизы, державшие до этого в тайне Жуенвилльское соглашение, 31 марта открыто объявили о своем решении. Это произошло в Перонне, колыбели первой Лиги, и манифест подписал кардинал Бурбонский: «Мы, Карл Бурбонский, первый принц крови…» Претендент обрушился с обвинениями в адрес протестантского союза, заключенного Сегюром за границей, в адрес наступательной коалиции, которая погубит католиков Франции, в адрес гугенотов, до сих пор не вернувших крепости, в адрес фаворитов Генриха III, которые грабили казну и лишили принцев их роли советчиков, принадлежавшей им по праву рождения. Он пообещал восстановить единую религию, вернуть дворянству «его честь и свободы», освободить народ от новых податей, употреблять средства от них только на нужды короля и королевства и, наконец, собирать Генеральные штаты каждые три года. Это была настоящая предвыборная программа, удовлетворявшая все требования как дворянства, так и простонародья. Кардинал заканчивал угрозой своему племяннику и сопернику: «Подданные не обязаны признавать и поддерживать правление принца-вероотступника, отрекшегося от католической веры».