Король Наваррский не знал, какую позицию занять по отношению к Генеральным Штатам. Хотя Морней был убежден в их неправомочности, так как они были созваны без консультаций с принцами крови, он посчитал необходимым напомнить выборщикам, что его король пообещал «подчиниться решению вселенского или национального собора».
В Блуа католическое большинство признало эдикт о единой религии основным законом королевства. Были удовлетворены также интересы налогоплательщиков: снижена сумма налогов и создана судебная палата, чтобы заставить плохих советчиков короля вернуть награбленное. 5 ноября взялись за Беарнца, который был лишен своих прав и объявлен неправоспособным наследовать корону. Распространенный им манифест о свободе совести и требование созыва собора не понравились представителям духовенства. В коридорах замка историк де Ту встретил Монтеня, который повсюду следовал за Генрихом III начиная со дня баррикад. Бывший мэр Бордо сделал мрачные предсказания по поводу исхода конфликта между Беарнцем и Гизом, который непременно кончится смертью одного из них. «Что касается религии, — добавил он, — то это всего лишь предлог: религия не интересует ни того, ни другого. Только страх быть отвергнутым протестантами мешает королю Наваррскому вернуться к религии своих предков, а герцог не прочь стать лютеранином, если только это не повредит его интересам».
Собрание представителей протестантских церквей
Не один Генрих III имел трудности с выборным органом. Его зять тоже не был склонен соглашаться на парламентскую монархию. Однако Генрих Наваррский пообещал созвать депутатов от церквей в Ла Рошели, поэтому послал своего эмиссара Де Рео в Гасконь, Лангедок и Дофине, чтобы ускорить выборы. Собрание продолжалось с 14 ноября по 17 декабря. Депутатам было что сказать своему «защитнику», и Генрих Наваррский счел целесообразным опередить их, чтобы порох его хулителей подмок. Он «уверен, что труды его некоторыми не признаются, что его действия этими же людьми осуждаются, а его намерения неправильно истолковываются». Однако он стремится к единству движения и заверяет о своей преданности делу Реформации. Но депутаты не намерены были его щадить. Один за другим они обвиняли его в желании созвать собор для улаживания религиозных распрей, в самочинных переговорах с королем, в перераспределении церковных доходов в пользу сторонников Лиги, в продаже острова Олерона Сен-Люку, бывшему фавориту Генриха III.
Самые непримиримые, особенно пастор Жан Кардези, бичевали Беарнца за его частную жизнь, за его распутство, вспоминая об обесчещенных им девушках Ла Рошели. К тому времени у Генриха родилось два внебрачных сына, один от «дамы Мартины», а другой — от Эстер Эмбер. Получивший при крещении библейское имя Гедеон, последний воспитывался как признанный бастард с положенным ему штатом слуг. Его мать в прошлом году получила на содержание 2200 экю, но несчастный Гедеон умер в ноябре 1588 г. «Я очень опечален, — писал Генрих Коризанде, — смертью моего малыша, который умер вчера. А что было бы со мной, если б умер мой законный сын? Он уже начал говорить». При изучении счетов его двора обнаружились и другие расходы, вызвавшие нарекания ларошельцев: шелковые ленты, кружевные сорочки, кольца с опалами в форме лилий, пряжка на шляпу из бриллиантов и рубинов, другая — из аметистов и жемчуга, жемчуг для его сестры, заказы на картины, содержание собак, птиц и обезьян, которые безобразничали в городских лавках и кусали лакеев… и, наконец, прискорбные карточные долги. Но, по крайней мере, эти счета скрупулезно велись неподкупным и аккуратным человеком, Морнеем, который не положил в свой карман ни одного су, кроме своего скромного жалованья в 1200 экю в год. В течение четырнадцати лет он совершал чудеса, чтобы финансировать войну.
Однако главной целью собрания было уточнить в соответствии с уставом отношения церквей между собой и с их защитником. Генриха призвали также поклясться, что он положит свою жизнь для защиты партии и восстановления справедливых законов, а также, что он будет следовать решениям Совета протестантской церкви. После этого он был утвержден командующим армиями и за ним оставили право назначать судейских и финансовых чиновников, кандидатуры которых будут предлагать провинциальные протестантские советы.
В совете будет 10 советников, «неподкупных и верных», назначенных региональными собраниями, и 5 — общим собранием; кроме них, туда войдут принцы крови, пэры Франции и еще несколько авторитетных персон — Ла Ну, Тюренн, Монморанси, Ла Тремуй, Шатильон, Ледигьер. Члены Совета должны следовать за королем Наваррским в его передвижениях и заседать в его покоях по понедельникам, четвергам и субботам. Он будет вместе с ними принимать решения по делам государственного значения, по вопросам финансов, правосудия, дипломатии, войны, налогов. Общие собрания, как и национальные синоды, будут собираться каждые два года, а провинциальные собрания и синоды — каждый год. Таким образом, депутаты навязали Беарнцу настоящий конституционный режим и такие процедуры решений, что его собственные инициативы были сведены до минимума. Сверх того, общее собрание оставалось высшей инстанцией.