Генрих III послушался его совета. Две объединенные армии двинулись на Север, и путь их был увенчан победами. Они взяли Жаржо, Питивье, потом Этамп, где король приказал повесить как мятежников губернатора, офицеров и членов городского совета. Два Генриха вошли в город 15 июля и оттуда направились в Арпажон. Беарнец не сдерживал своего ликования: «Мы скоро увидим колокольни Собора Парижской Богоматери», — писал он Коризанде. Он помчался на коне в Гренелль, чтобы издалека увидеть город и убедиться, что цель близка. Потом он присоединился к армии, которая свернула на Запад, пройдя через Понтуаз, Л'Иль-Адан, Бомон и Пуасси, где была назначена встреча всех вооруженных сил. Два короля произвели смотр 30000 солдат, в состав которых входили 5000–6000 воинов из старой гугенотской гвардии, 10000 швейцарцев, 1500 рейтаров и 2000 ландскнехтов, набранных в Германии и отданных под командование двух командиров, одного гугенота и одного католика, Ла Ну и герцога Лонгвилля. Там собралось все дворянство Пикардии, известное своей доблестью, а также дворянство Нормандии. И, наконец, королевские войска, которые привел герцог д'Эпернон. Это была самая большая армия с начала смуты.
На военном совете, несмотря на возражения королевских полководцев, Генрих настоял на своем решении немедленно осадить Париж. По словам Морнея, он сделал это, употребив крепкие слова: «На что это похоже, мы пришли поиметь эту прекрасную столицу и не решаемся положить руку на ее титьки». 30 июня были захвачены мост и городок Сен-Клу, и Генрих III обосновался в замке епископа Парижского, Пьера Гонди. Беарнец во главе авангарда продолжал обходной маневр с юга, захватив Медон и все деревни до Вожирара. Подстрекаемые проповедниками, парижане ожесточенно защищались, они знали, что им нечего ждать пощады от Генриха III, которого они унизили и изгнали. С наступлением темноты они увидели с крепостных стен огни бивуаков, и поняли, что штурм города не за горами.
Гугеноты гордо гарцевали под свист пуль. Генрих отдавал последние приказы, когда из Сен-Клу во весь опор примчался гонец, дворянин по фамилии Вантажу. Он прошептал Беарнцу несколько слов. Рони сразу же был посвящен в тайну: «Друг мой, король ранен кинжалом в живот. Следуйте за мной». Оба спешно отбыли с 25 дворянами. Это случилось 1 августа 1589 года. Генриху III утром доложили, что доминиканский монах Жак Клеман привез ему письмо из Парижа от первого президента Парламента Арле, которого парижане взяли под стражу, и хотя король еще не закончил одеваться, он приказал монаха впустить. Гонец приблизился и нанес ему удар кинжалом в нижнюю часть живота. Раненый позвал на помощь, тогда как монашек остался стоять скрестив руки. Его тут же убили и труп выбросили через окно во двор замка.
Вокруг ложа раненого короля собрались д'Эпернон, Белльгард и другие фавориты. После первой помощи врача, подавшего некоторую надежду на выздоровление, появился король Наваррский. «Брат мой, видите, как со мной обошлись наши общие враги. Остерегайтесь, чтобы они не сделали того же с вами», — сказал ему Генрих III. Беарнец прошептал ему несколько ободряющих слов. Король ответил, что теперь ему надлежит принять корону, которую он сохранил для него с риском для жизни. «Справедливость требует, чтобы вы получили после меня это королевство, с которым у вас будет много трудностей, если вы не перемените религию, я вас призываю к этому ради спасения вашей души, я вам желаю только добра». Потом он повысил голос и попросил присутствующих подойти поближе: «Я прошу вас как своих друзей и приказываю как ваш король признать после моей смерти моего брата и принести ему в моем присутствии присягу».
Когда присутствующие присягнули, Генрих III отпустил Беарнца, попросив его проверить все армейские части, так как известие о покушении может побудить парижан к вылазке. Генрих вернулся в свой лагерь в Медоне, чтобы ускорить подготовку к штурму. Поздно вечером его врач Ортоман, которого он оставил с королем, известил его, что состояние раненого неожиданно ухудшилось. Действительно, около 11 часов вечера у короля начались страшные боли и конвульсии. Карл Валуа, который держал ему ноги, почувствовал, как холод постепенно охватывает мышцы. В полночь Генрих III был соборован, потом потерял зрение, слух и речь. В два часа утра смерть прервала его последнее крестное знамение. Династия Валуа закончилась.