— Где же наша форма? — испуганно прошептал один из пимфов. Однако шуцман услышал его шопот.
— Где же форма? — спросил он уже громче.
— Сейчас увидите! — воскликнул Эвальд. — Вот башмаки и чулки. Видите?
— Ну, а где форма? — спросил шуцман еще громче.
— Сейчас увидите! — сказал Эвальд уже тише, ощупывая руками голую землю.
— Где же она? — спросил шуцман уже громко.
— Вот сейчас… — уже совсем тихо сказал Эвальд. — Она же была тут!.. Вот тут она должна быть! — И… хлоп! Он угодил во что-то мокрое. Когда он вытащил руку, она была зеленой до локтя, и краска капала на его голые ноги.
— Ах вы, негодники! — снова заорал шуцман. — Обманывать полицию? — И он снова схватил Эвальда за ухо.
— Но ведь наша форма была здесь, господин шуцман! — И все трое сделали последнюю отчаянную попытку найти под ветками свою одежду. При этом все трое угодили в ведерко с краской и вдобавок еще и опрокинули его.
— Нашу форму украли! — заревели они, вытирая глаза зелеными руками. Толстые красные щеки Эвальда стали наполовину зелеными. Мальчики выглядели смешнее, чем клоуны в цирке.
— Где вы живете? — спросил шуцман.
Эвальд плача сказал адрес.
— Марш! — скомандовал шуцман. — Посмотрим, правда ли это. А потом будем разговаривать!
Шуцман сложил записку и сунул ее в свою толстую записную книжку.
— Мы наденем чулки и башмаки. Мы не привыкли ходить босиком! — взмолился Эвальд.
— Очень хорошо! Ступайте босиком. По крайней мере, не удерете! Марш!
Зеленые пимфы и подарок к рождению
И вот трое мокрых пимфов, взяв в руки башмаки и чулки, плача зашагали впереди шуцмана. Они перепрыгивали через острые камешки, сучья и корни. Вместе со слезами по лицу текла зеленая масляная краска, она сползала на шею и грудь.
Когда они вышли на шоссе, пешеходы останавливались и смеялись над ними. Дети с визгом и хохотом бежали сзади. Собаки с лаем кидались на них. В город вошла уже настоящая процессия! Люди выглядывали из окон, чтобы поглазеть на эту комедию.
Когда они подошли к дому, шуцман так грубо втолкнул их в ворота, что они кубарем влетели во двор.
Каким криком и хохотом их встретили! Двор был переполнен. Это устроили Лотар и Фриц со своими друзьями. Они сказали всем ребятам, что ровно в шесть часов начнется игра в прятки. И когда трое пимфов в сопровождении шуцмана вошли во двор, все ребята завыли от восторга, они просто давились от смеха. Даже маленький Генрих стоял, играя своим стеклянным шариком, и громко смеялся, а Вольфи лаял от удовольствия.
— Это же Эвальд! — крикнул вдруг Фриц Лампе, словно только теперь узнал его.
— Эвальд фон Панвитц! — закричали все. — Ха-ха-ха! — безудержно хохотала детвора.
Но когда шуцман услышал это имя, он испугался. «Значит, эти пареньки все-таки не соврали», подумал он. И в то время, как зеленые пимфы, сгорая от стыда и ярости, пробивались сквозь толпу ребят, шуцман, сделав вид, будто позабыл что-то на улице, повернулся и исчез.
Наверху, в большой квартире капитана фон Панвитц, уже собрались гости. В столовой был накрыт стол на двадцать человек. На столе среди фруктов, тортов, шоколада стояла ваза с огромным букетом цветов. Когда все уселись за стол, г-жа Панвитц сказала громким голосом:
— Господа, мы начинаем наше торжество. Эвальд, войди!
Все посмотрели на дверь. Было условлено, что Эвальд будет ждать в соседней комнате, пока его позовут. Затем он откроет дверь, войдет, отдаст военный салют и прочтет стихотворение. Фрау фон Панвитц, правда, полчаса тому назад всюду искала своего сына и не нашла его. Но она не сомневалась в том, что Эвальд точно в назначенное время будет стоять за дверью, как ему было приказано. Итак, все смотрели на дверь. Но она не отворилась.
— Эвальд, войди! — загремела еще громче фрау фон Панвитц.
Дверь оставалась закрытой.
Минна, кухарка, стояла около граммофона. Ей было приказано завести граммофон, как только Эвальд кончит читать стихотворение. Наконец дверь нерешительно отворилась.
И тут раздался страшный крик фрау фон Панвитц.
— Э-э-эвальд!
Она вскочила. От толчка опрокинулась большая ваза с цветами, из нее полилась вода. Все гости повскакали с мест, чтобы вода не залила их дорогих платьев. От этого опрокинулось несколько чашек с кофе.
— Э-э-эвальд! — воскликнул и капитан фон Панвитц. Все смотрели на дверь и хохотали.
Что же произошло?
В дверях, которые нерешительно открылись, стоял Эвальд в трусах, сверху донизу вымазанный зеленой краской, и ревел. Он был похож на зеленого попугая.