В XIV в. карты, составленные Идриси, уступили место новым итальянским картам и схемам побережий (Портолано). По мере того как мусульманский мир погружался в политический хаос, приходила в упадок и его наука. Все большее распространение в странах ислама приобретала астрология. Вторжение турок привело к постепенному разрушению высшей мусульманской культуры. Суеверия и варварство разделили честь и трофеи этой победы.
Но пятьсот лет арабской науки завершаются трудами двух великих людей.
1. Ибн-Баттута (ок. 1330 г.), который чувствовал себя настолько же свободно в Китае, как в своем родном Марокко, является последним из действительно крупных магометанских путешественников. Хотя мы располагаем только изложениями его сочинений, полковник Юл совершенно прав, когда он утверждает, «что их следует считать по крайней мере одним из четырех главных руководств средневековья» наряду с книгой Марко Поло и дневниками двух странствующих монахов — брата Одорика и брата Вильгельма де Рубрука.
2. Абульфедой закончила свое развитие восточная школа мусульманской географии, так же как западная завершилась Ибн-Баттутой. В первые годы XIV в. он переписал «Историю и описание земель ислама» с полнотой вполне энциклопедической. Но его работа страдает всеми недостатками, присущими компиляции (пусть и тщательно составленной) этой и любой эпохи. В основе ее лежит информация, а не исследование, и ее ни в коем случае нельзя считать оригинальной. Она как начинается подражанием, так им и кончается. Если автор отходят от Птолемея, то только для того, чтобы следовать Страбону или кому-либо еще; все математические и астрономические данные приводятся в соответствий С александрийской доктриной, выдвинутой за двенадцать веков до того.
Глава I
ПЕРВЫЕ ХРИСТИАНСКИЕ ПАЛОМНИКИ
(около 353–867)
Особое значение жизни и деятельности Генриха Мореплавателя (1394–1460) состоит в том, что они неотделимы от истории экспансии Европы и христианства — экспансии, которая медленно набирала силу с XI в. Но задолго до изменения обстановки, происшедшего в эпоху Гильдебранда и первого крестового похода, еще со времен Константина, основавшего Римскую христианскую империю, христианскую столицу на Босфоре и государственную церковь западного мира, паломничество, торговля, завоевания и колонизация последовательно требовали энергии народов — «двигательных мускулов» Европы. Благодаря «благородному Генриху, принцу Португалии», эта деятельность вступила в третий, триумфальный этап, связанный с именами Колумба, да Гамы и Магеллана. Но лишь проследив от самой ранней стадии прогресс этого движения вовне, которое сделало Европу господствующей цивилизацией мира, мы можем правильно уяснить значение того перехода, героем которого был Генрих.
Больше чем кто-либо другой он имеет право быть названным инициатором великого дела, приведшего к открытиям XV–XVII вв., благодаря которым была завоевана Индия, вновь заселена Америка, мир стал доступным и цивилизация, оставленная Римской империей, сокрушила или отбросила далеко в тень всех своих старых соперников и поработителей — ислам, Индию, Китай, Тартарию.
Однако до XV в., до рождения принца Генриха, христианство, греческое и латинское, было в лучшем случае лишь одной из великих цивилизующих и завоевательных сил, борющихся за превосходство; до эпохи крестовых походов, т. е. до XI в., христианство было явно слабее мусульманских держав; оно казалось неспособным бороться со славянским или скандинавским язычеством; лишь расстояние спасло его от подчинения Китаю; Индия, столь притягательная для мира, была отрезана от него арабами. Еще до расцвета ислама, при Константине, Феодосии или Юстиниане, церковное господство византийских императоров, хотя и сохранявшееся тогда почти во всех провинциях империи Траяна, переживало при всем внешнем блеске несомненный упадок вследствие истощения южных народов. Таким образом, наш рассказ, естественно, начинается с худших времен — с языческих и мусульманских завоеваний V и VIII вв. — и, охватывая целое тысячелетие, приводит читателя к полной отмене этих суждений и завоеваний в XV в. Экспансия Европы продолжалась все это время, но в момент, с которого мы начинаем, в годы до и после папы Григория Великого, даже обширные знания о мире и навыки практических исследований, оставленные в наследство Грецией и Римом, казались утраченными.